Вор в законе Донцов Анатолий Степанович (Донец)
4 сентября 1936 — 9 августа 1996
за вчера: 16
Донцов Анатолий Степанович «Донец» родился 4 сентября 1936 в Благовещенске, Амурская область.
14 марта 1953 года осужден на 5 лет по ст.2 Указа ПВС СССР от 04.06.1947 г.. Освободился 2 апреля 1953 года.
29 июня 1953 года осужден на 5 лет по ст.2 Указа ПВС СССР от 04.06.1947 г.. Освободился 10 мая 1957 года.
Коронован вором Сидоренко В. Б. (Кукла) (согласие).
27 декабря 1957 года осужден на 7 лет по ст.1 ч.2 Указа ПВС СССР от 04.06.1947 г..
18 февраля 1958 года осужден на 10 лет (6 лет) по ст.2 Указа ПВС СССР от 04.06.1947 г.. Освободился 17 декабря 1963 года.
18 августа 1965 года осужден на 4 года по ст. 144 ч.2 УК РСФСР. Начало срока: 13 июля 1965 года. Окончание срока: 13 июля 1969 года. Освободился 13 июля 1969 года.
4 мая 1970 года осужден на 6 месяцев по ст. 197 УК РСФСР. Начало срока: 17 марта 1970 года. Окончание срока: 17 сентября 1970 года. Освободился 17 сентября 1970 года.
3 декабря 1970 года Канавинский суд (Нижегородская область) осудил на 5 лет, признан ООР по ст. 144 ч.2 УК РСФСР. Начало срока: 24 сентября 1970 года. Окончание срока: 24 сентября 1975 года. Освободился 24 сентября 1975 года.
8 июня 1976 года Амурский областной суд (Амурская область) осудил на 15 лет по ст. 102 п. л УК РСФСР. Начало срока: 21 февраля 1976 года. Окончание срока: 21 февраля 1991 года.
В 1980 году В этой главе я хочу рассказать о конфликте между ворами старой и новой формации, очевидцем и непосредственным участником которого оказался в Тобольской спецтюрьме в период 1980–1982 гг. Как уже упоминал, по приходу в “крытую” мне пришлось в первое время достаточно часто сидеть в карцерах. Основная часть карцеров находилась на спецкорпусе, где было принято делать “прогоны” от камеры к камере обо всех передвижениях на корпусе. Это относилось и к карцерам. В связи с этим моё имя очень быстро оказалось у всех на слуху, так как не было в 80-м году, начиная с весны, почти ни одного месяца, в течение которого я хотя бы раз не попал в карцер на 10 или 15 суток. В моменты моего нахождения в карцерах, многие завязывали со мной переписку, в результате чего я за короткое время перезнакомился со многими порядочными арестантами на спецкорпусе и почти со всеми ворами в законе. Общение между камерами осуществлялось через окна, унитазы, баландеров, надзирателей, но чаще через специально проделанные отверстия в стене. Кирпичная кладка была старой и легко крошилась даже под воздействием алюминиевой ложки. Так же общались и в карцерах. В момент моего прихода в спецтюрьму из воров новой формации там находились: Паата Большой, Паата Маленький, Вахтанг Кокиня, Отар Кривой, Зури и Володя Чиня. За исключением Чини – все по национальности грузины. Зури имел полосатый режим, остальные – чёрный. Возраст их составлял от 25 до 35 лет, а Паате Маленькому было чуть более 20. Из воров старой формации в тюрьме находились Чапаенок, Серый, Силыч и Тико. Кроме Тико все славяне. Возраст от 45 лет и выше. Все имели полосатый режим. Этих воров было принято называть “нэповскими”, проводя этим параллель с ворами, жившими по старым воровским традициям, основанным в 20-х годах, во времена нэпа. Между собой воры старой и новой формации находились в конфликте. Они объявляли друг друга не ворами, поливали друг друга грязью и старались привлечь на свою сторону порядочных арестантов, которые, запутавшись от этой неразберихи, старались держаться ближе не столько к тем или иным ворам, сколько к авторитетам, которых знали лично. К тому времени у меня на Дальнем Востоке уже имелся кое-какой вес, а так как в Тобольской тюрьме было много дальневосточников, которые с моим мнением считались, то обе конфликтующие стороны мной заинтересовались. За время моего нахождения в карцерах со мной вели переписку воры как с той стороны, так и с другой, но более понятными для меня все же были “законники”, придерживающиеся старых традиций. Однажды в процессе очередной переписки со старыми ворами, после того, как мы ответили друг другу на ряд вопросов, последние прислали мне “воровской мандат” с подписью Чапаенка, Серого, Силыча и Тико, который уполномочивал меня от имени подписавшихся решать все возникавшие на рабочих корпусах вопросы, включая организацию общака для помощи ворам и порядочным арестантам, находящимся на спецкорпусе. На рабочие корпуса воров не сажали, и старые воры хотели через мой авторитет и мои способности закрепить там свои позиции. В помощники мне были назначены авторитеты из разных регионов, о которых они были наслышаны. Из Кемеровской области – Коростыль (который впоследствии станет в Златоустовской крытой вором в законе), из Иркутской – Японец, из Свердловской – Дмитриенок. Я всегда стремился в зонах к объединению заключённых, организации общаков и восстановлению арестантской справедливости, поэтому и по приходу в спецтюрьму стал заниматься тем же. За короткое время мне удалось добиться в этом отношении заметных результатов, но, как и следовало ожидать, это очень сильно не понравилась начальству. В результате, на меня и моё окружение обрушился шквал репрессий, после чего Коростыль, Японец, Дмитриенок и многие другие авторитеты, находившиеся на рабочих корпусах, отошли от всего этого в сторону. А меня в назидание другим помимо карцеров, из которых я в то время почти не вылезал, запустили ещё и через пресс-камеры. После этого у всех уже окончательно пропало желание поддерживать общак и придерживаться арестантской справедливости. Принцип “своя рубаха ближе к телу” стал, как и раньше, основополагающим. Помимо пресс-камер, где, кстати, меня трогать боялись, опасаясь за последствия, я неоднократно водворялся и в так называемые “хорошие” камеры, в которых делали погоду тайные пособники начальства, следившие за каждым моим шагом в надежде, что я допущу ошибку, через которую за меня можно будет зацепиться и в чем-либо обвинить. Моих сторонников и явно сочувствующих убирали при этом в другие камеры и в другие смены, оставляя зачастую одного против нескольких агрессивно настроенных сокамерников. Но несмотря на все эти меры, тюремному начальству так и не удалось добиться желаемых результатов, после чего летом 1981 года меня перевели на спецкорпус. Чапаенок и Серый, как впоследствии выяснилось, были именно такими самозванцами, перед которыми тюремное начальство поставило задачу, воспользовавшись разногласиями между ворами старой и новой формации, спровоцировать войну и втянуть в неё как можно больше арестантов, исходя из принципа: “преступный мир должен искоренить сам себя”, забывая при этом истину, что “злом зло искоренить нельзя”. Силыч и Тико были, действительно, ворами старой формации, и трудно сказать, каким образом они оказались в одной упряжке с Чапаенком и Серым. Основной проблемой в тюрьмах являлось то, что заключённых сажали не туда, куда им хотелось, а куда нужно было начальству. В связи с этим последние имели возможность влиять на обстановку, искажать информацию и подтасовывать факты. Скорее всего, на начальном этапе Силыча и Тико ввели в заблуждение, а когда они поняли, что попались в искусно расставленные сети, то было уже поздно. Как я уже упоминал, Чапаенок, Серый, Силыч и Тико имели особый режим, а так как заключённых строгого режима было в тюрьме больше, то они, для закрепления своих позиций объявили вором в законе Симона, находившегося на черном режиме, который, как впоследствии выяснилось, являлся тайным пособником начальства. Родом он из Алтайской области, но на тюремный режим был осужден в колонии, которая находилась в Тюменской области. Когда между ворами старой и новой формации возникло противостояние, в результате которого порядочные арестанты оказались перед выбором, то Симон с ведома начальства создал третье движение, в основе которого лежало непризнание вообще никаких воров: ни старых, ни новых. Многим уже надоела эта затянувшаяся война, которая поделила порядочных арестантов на враждующие лагеря, поэтому к концу 80-го года под знамена Симона подтянулось немало “черных” и “полосатых” камер, официальным лозунгом которых стала фраза: “Не дадим решать свою судьбу ворам, пока они не разберутся между собой”. Когда Чапаенок и Серый увидели, что за Симоном стоит реальная сила, то предложили ему “воровскую корону” взамен за сотрудничество, от чего последний не отказался. Силыч и Тико эту сделку поддержали. При сложившейся обстановке, когда около 90 процентов крытников являлись славянами, это был сильный ход. Ибо с Кавказа и, в первую очередь, из Грузии молодые воры шли в Россию пачками, в то время как молодых славянских воров не было почти совсем, что вызывало недовольство многих российских арестантов. Воровской подход к Симону, возраст которого был в пределах 30 лет, многие крытники восприняли положительно. Это резко изменило расстановку сил не в пользу грузинских воров. На их стороне к концу 80-го года осталось на спецкорпусе не более десяти камер, в которых сидели преимущественно кавказцы, а на рабочих корпусах они не котировались почти совсем. К началу 1981 года в Тобольскую тюрьму пришли разными этапами азербайджанский вор Вагиф (около 50 лет), армянский вор Гого (более 30 лет) и грузинский вор Крестик (около 35 лет), которые, попав в специально подготовленные камеры с находившимися там сторонниками Чапаенка, Серого, Силыча, Тико и Симона, после соответствующей информационной и психологической обработки приняли сторону последних. Это ещё больше усугубило положение молодых грузинских воров, и они почти совсем потеряли контроль над обстановкой. После того, как стало очевидно, что воры старой формации победили, тюремная администрация, в планы которой не входило усиление позиций тех или иных воров, приступила ко второму акту своего действия. В результате, менее чем за месяц все воры старой формации были поочередно объявлены Чапаенком, Серым и Симоном не ворами, избиты в специально подготовленных камерах и рассажены по двойникам и одиночкам. Порядочные арестанты были шокированы столь резким поворотом событий, но лезть в воровские дела не могли. Многие поняли, что за всем этим стоит тюремное начальство, но говорить об этом вслух не решались, опасаясь неприятностей, ибо за одно неосторожное слово можно было потерять не только и без того шаткое положение, но и голову. Когда меня перевели на спецкорпус, то расклад там был таким: с одной стороны – Чапаенок, Серый и Симон, которых придерживались в основном из страха большинство “черных” и “полосатых” камер, с другой Кока, Чиня и Зури, на стороне которых находились три-четыре камеры “черных” и столько же “полосатых”, включая и те, в которых они сидели сами. Тюремной администрации сложившееся противостояние было выгодно, ибо давало возможность расправляться с неугодными руками противоборствующих сторон. Как правило, намеченную жертву вначале сажали в карцер, а оттуда – в одну из камер противоположного лагеря. Там его избивали и заставляли в письменной форме просить прощения у воров и арестантов той стороны, куда он попал, и ругать тех, с кем он общался до этого. После этого, если за ним не числилось серьёзных прегрешений, ему разрешали остаться. Однако на этом его злоключения не кончались. Проходило какое-то время, и его снова сажали в карцер, а оттуда в камеру противоположного лагеря, где также избивали и заставляли просить прощения уже у других воров и арестантов за то, что он их предал. После этого ему уже не было места ни в том, ни в другом лагере, и его помещали к обиженным или в двойник, что было почти одно и то же. Когда меня перевели на спецкорпус, то посадили в камеру, которая поддерживала Коку, Чиню и Зури. В этой камере в тот момент находились Муса из Чечни, Ахмед из Ингушетии, Князь из Амурской области и Толик (не помню ни клички, ни из какой он области, знаю только, что он с Чиней сидел где-то в одной зоне). Как впоследствии выяснилось, Князь (которого после выезда из Тобольской тюрьмы убьют) был связан с тюремным начальством, которое поставило перед ним задачу предъявить мне обвинение и избить за то, что год назад я был наделен полномочиями от имени Чапаенка, Серого, Силыча и Тико решать на рабочих корпусах серьёзные вопросы. После того, как за мной закрылась дверь, и был отправлен через соседние камеры “прогон” по корпусу о том, куда меня посадили, мне тут же со стороны Князя были предъявлены обвинения. Но он не успел сделать своё чёрное дело, так как через несколько минут в нашу камеру пришел ответный “прогон” от Коки, в котором он поздравил меня с благополучным прибытием на спецкорпус. А вслед за этим от него пришла ксива, в которой он предупредил всех находившихся в камере, что знает меня лично и отвечает за мою порядочность. Этим он дал понять, что воры в курсе всех событий, и никаких обвинений в мой адрес быть не должно. В тот момент почти все дальневосточники за небольшим исключением находились в стане “русских” воров, каковыми считались Чапаенок, Серый и Симон. Со всех камер, где сидели мои знакомые, посыпались записки с предложением покинуть лагерь лаврушников (грузинских воров) и переехать к ним. Мне передавали приветы от Чапаенка, Серого и Симона, которые считали меня своим сторонником и рассчитывали на то, что я присоединюсь к ним. В лагере, куда я попал, у меня знакомых почти не было. Все мои близкие друзья оказались на другой стороне. Но, списавшись с Кокой и получив ответы на многие вопросы, я после того, как выяснил роль Серого, Симона и Чапаенка во всей этой игре, решил никуда не переезжать, что было встречено противоположной стороной отрицательно. Через некоторое время, после того как мне окончательно стала ясна суть всего происходящего в тюрьме, я дал понять через переписку наиболее близким друзьям, что они ошиблись поездом. Постепенно к концу 1981 года мне удалось перетянуть на свою сторону немало хороших знакомых, но, к сожалению, не всех. Некоторые настолько далеко зашли в своём противодействии ворам и арестантам противоположного лагеря, что о прощении их уже не могло быть и речи. Очень сильно переменилась обстановка после того, как мне удалось перетянуть из лагеря “русских воров” земляка-дальневосточника Борю Галима, который имел большой авторитет не только на Дальнем Востоке, но и далеко за его пределами, после чего многие, не успевшие сильно замараться арестанты стали переходить к нам целыми камерами. В результате, к концу 81-го года соотношение сил заметно изменилось в пользу той стороны, где находились Кока, Галим и я. К тому времени уже многим стало ясно, что Симон, Чапаенок и Серый не воры и находятся под контролем тюремного начальства. В немалой степени их разоблачению способствовал и я, так как, имея знакомых по всей тюрьме и ведя с ними переписку, я ставил их в курс о том, кто есть кто и какой линии нужно придерживаться. Это, естественно, не понравилось начальству, и 31 декабря 1981 года я оказался в пресс-камере, которая с одной стороны подчинялась администрации, а с другой – так называемым “русским ворам”. К тому моменту Чапаенок уже настолько себя скомпрометировал, что был из игры выведен и сидел отдельно в двойнике. Симон и Серый тут же объявили его не вором, и чтобы хоть немного отбелиться самим, сгрузили на него и свои грехи. В их лагере к тому времени осталось не более 10 камер, которые по сути являлись пресс-хатами. В одну из таких пресс-хат, где сидели Волчок из Приморского края, Исак из Камчатской области, Свист из Иркутской области и четвертый, мне неизвестный, меня и посадили. Об этом случае я вкратце рассказывал в главе “Тобольская спецтюрьма”, но ввиду того, что это напрямую связано с затронутой темой, остановлюсь ещё раз более подробно. Волчок и Исак сидели до этого в камере с Симоном, на их счету было много избитых и покалеченных арестантов, поэтому когда Симон решил создать ещё одну пресс-хату, то остановил свой выбор на них. Вначале их поместили в пустую камеру двоих. Затем посадили к ним из обиженки третьего. Он был физически сильным, но своего слова не имел и беспрекословно подчинялся Волчку и Исаку. Четвертым посадили Свиста, с которым они сразу же нашли общий язык. До этого он сидел на рабочем корпусе в хорошей камере, но не любил грузинских воров, поэтому и оказался в этой компании. Волчку и Исаку до выезда из крытой оставалось несколько месяцев, после чего их должны были этапировать на Дальний Восток. В связи с этим я в глубине души надеялся на благополучный исход, тем более, что Симон, Серый и их сторонники понимали, что если перейдут в отношении меня за рамки, то это усложнит их положение. В их лагере находилось много дальневосточников, которые относились ко мне с уважением. Поэтому они не мученика хотели из меня сделать, а перевербовать на свою сторону, что нанесло бы ощутимый удар по позициям грузинских воров. Как уже упоминал, большинство российских арестантов кавказских воров всерьёз не принимали и держались в основном за авторитетных земляков. Симон и Серый к тому времени уже сильно себя скомпрометировали в глазах основной массы заключённых, но и грузинские воры далеко от них не ушли. В связи с этим многие арестанты, которым посчастливилось остаться в стороне от этой войны, не делали между ними особых различий и поддерживали отношения и переписку со своими знакомыми как с той стороны, так и с другой. У меня тоже вначале было желание переехать в какую-нибудь нейтральную камеру с тем, чтобы занять там выжидательную позицию и поддерживать хорошие отношения со всеми. Но я не сделал этого из-за личных отношений с Кокой. Я был благодарен ему за поддержку в первый день по прибытию на спецкорпус, когда менты хотели расправиться со мной руками Князя, и не мог его бросить в трудное для него время. Когда я оказался в камере у Волчка и Исака, то последние стали меня убеждать, что я не прав в том, что поддерживаю кавказских воров и иду против русских в лице Симона и Серого. Я сказал им, что разделяю людей не по национальным признакам, а по их делам и поступкам. Мне пытались доказать, что правда на их стороне, предлагали остаться с ними, уговаривали признать Симона и Серого ворами и написать им, что я был не прав и приношу им свои извинения. Однако на приманку национальной гордости, на которую тогда попались многие, им подловить меня не удалось. Во-первых, как упоминал уже ранее, я не делил людей по национальным признакам и судил о них по их делам и поступкам. Во-вторых, к тому времени я уже точно знал, что за спиной Симона и Серого стоит не воровская идеология, а мусорская постановка, преследующая обратные цели. В процессе затянувшегося на долгие часы спора они неоднократно отписывали обо всём, происходящем в камере, Симону и Серому, которые давали им свои установки. После того, как всем стало ясно, что я не собираюсь оставаться в их лагере и признавать Симона и Серого ворами, а Коку, Чиню и Зури не ворами, они перешли от методов психологического воздействия к физическим. Напали на меня неожиданно. Я пытался оказать сопротивление, но против четверых далеко не слабых мужиков, вооруженных палками, металлическими штырями и тяжелыми сапогами, долго противостоять не смог. Меня свалили на бетонный пол и стали бить ногами и всем, что попадалось под руки. А чтобы я не смог дать отпор, обработали мышцы на руках и ногах палками, сапогами и штырями настолько сильно, что не только подняться на ноги, но и пошевелиться было больно. В общей сложности вся эта экзекуция, в течение которой я лежал окровавленный на бетонном полу, продолжалась несколько часов. В перерывах между истязаниями они заставляли меня кричать через дверь в коридор о том, что я отхожу от арестантской жизни, оскорбления в адрес воров и арестантов противоположного лагеря, а также написать это письменно, но ничего добиться не смогли. Об этом они неоднократно писали Симону и Серому, а те в свою очередь заставляли их избивать меня до тех пор, пока не будут достигнуты результаты. Надзиратели, предупрежденные начальством, в это не вмешивались и делали вид, что ничего особенного не происходит. И неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы благодаря случаю на нашем этаже не оказалась дежурная из другого корпуса, которая к подобным зрелищам не привыкла. После того, как она подняла шум, меня вытащили полуживого в коридор и поместили в пустую камеру. Подобные случаи были не редкостью. На следующий день ко мне в камеру посадили армянского вора Ишхана, которого перед этим закидывали с этапа в камеру к Симону, где его избили и ограбили. А несколькими днями позже в одной из пресс-камер на особом режиме вору Зури отрезали лезвием для бритья кусочек уха, заставляя отказаться от того, что он вор, чего, к чести Зури, им добиться не удалось. Как только я немного оклемался, то сразу же отписал Коке ксиву общакового характера, зная о том, что он её запустит для ознакомления по всем порядочным камерам, в которой рассказал о том, что произошло со мной и с Ишханом в пресс-камерах, и написал открытым текстом, что Симон, Серый и все, кто их поддерживает, – это мусора и лохмачи, опираясь на конкретные факты. До этого о связях Симона и Серого с тюремным начальством публично никто не заявлял, опасаясь нежелательных последствий. Если об этом писали, то намеками, а говорили вслух лишь в узком кругу. После того, что произошло со мной в пресс-камере, я не только не затаился, чего многие ожидали, но, наоборот, потеряв страх и осторожность, стал писать открытым текстом всем своим друзьям и знакомым, что Симон, Серый и тюремное начальство – это одна и та же шайка. Большинство дальневосточников, находившихся в тот момент на стороне Симона и Серого, не были согласны с их действиями в отношении меня и, чтобы не нести в дальнейшем за это ответственность, покинули их лагерь и переехали кто в двойники, а кто на рабочие корпуса. Тюремное начальство на меня разозлилось, но, на моё счастье, письмо, в котором я рассказал о беспределе тюремного начальства и пресс-камерах, дошло до моей матери, и она подняла на свободе шум. После этого у меня состоялся разговор с представителем областного управления, который попросил остановить мать, пообещав, что пресс-камер больше не будет. Об этом случае я упоминал в главе “Тобольская спецтюрьма”. И дейтвительно, до моего выезда из тюрьмы обстановка в этом отношении изменилась. Тюремное начальство дышало на меня ядом, но перейти за допустимые рамки боялось. Заключённые почувствовали себя уверенней, ибо самое страшное в спецтюрьме – это пресс-камеры. Когда всем стало ясно, что в пресс-камеры не сажают, Чапаенок, которому оставалось меньше месяца до выхода на свободу, обиженный на Симона и Серого за их предательство по отношению к нему, написал из двойника ксиву общакового характера, в которой рассказал о их связях с тюремным начальством, опираясь на конкретные факты, не отрицая и своей вины. С его исповедью, в которой он изобличал Симона, Серого и себя в качестве мусорских пособников и просил перед выходом на свободу прощения у порядочных арестантов, ознакомились на спецкорпусе во всех камерах, после чего уже ни у кого на этот счёт не осталось сомнений. После того, как наружу вылезли неопровержимые доказательства, подтверждающие связь Симона и Серого с тюремным начальством, их бывшие сторонники стали разбегаться как крысы с тонущего корабля по двойникам и “обиженкам”. Серого после этого из тюрьмы увезли, а Симона спрятали в двойнике вместе с каким-то обиженным. На этом война между ворами старой и новой формации, длившаяся при мне в Тобольской тюрьме более двух лет, окончилась. К весне 82-го года расклад на спецкорпусе был таким: из воров старой формации на плаву не осталось никого. Что касается воров новой формации, то Чиня к тому времени освободился, Зури по окончании тюремного режима выехал, Ишхан из-за допущенных ошибок был лишен воровского титула, но оставлен в порядочной камере, Коку с туберкулёзом лёгких перевели на больничный корпус, где он находился вплоть до моего выезда из тюрьмы. Связи с ним почти не было. В результате спецкорпус на какое-то время остался без воров, и как-то само собой получилось, что камера, в которой сидели Боря Галим, Серега Боец (будущий вор в законе) и я, оказалась в центре внимания, и к нам стали обращаться из других камер за советом по многим возникавшим у них вопросам. К началу лета в тюрьму прибыли грузинские воры Тото и Авто, а также узбекский вор Юлдаш, которые также стали считаться с мнением нашей камеры. Но наиболее близкие отношения у нас сложились с Тото. Его слово среди воров было решающим, а он, в свою очередь, советовался с нами по многим вопросам, которые касались положения в тюрьме и тех или иных арестантов. У всех троих был чёрный режим. Из воров старой формации незадолго до моего выезда из тюрьмы пришел на полосатый режим Донец, которого воры новой формации поначалу признавать отказались. Однако это не помешало нам поддерживать с ним переписку и хорошие отношения. Через некоторое время Донец найдёт общий язык с ворами новой формации, и к началу 1983 года понятие старые и новые воры в Тобольской спецтюрьме навсегда уйдет в прошлое. Однако скрытое противостояние между славянскими и кавказскими ворами имеет место по сегодняшний день. Что касается тех, кто по указанию тюремного начальства пытался заставить меня силой признать ворами Симона и Серого, то месяца через три-четыре после того злополучного случая Кока, случайно встретившись со Свистом в больничной камере, разобьет ему голову. Последствия той встречи оказались для Свиста плачевными, но и Коке тогда не повезло, он немного перестарался и получил 15 суток карцера. (из книги В.П.Податева "Путь к Свету или Книга Жизни")
Упомянуты: Силич С. С. (Силыч), Цатава З. К. (Кочо Гальский), Члаидзе П. Г. (Паат Большой), Надареишвили В. П. (Кокиня), Мхитарян О. А. (Отар Кривуша), Вачиберидзе А. А. (Тико), Коростылев В. Н. (Коростыль), Коберидзе К. К. (Кока), Заманов В. Б. (Карзуба Вагиф), Удумашвили З. Г. (Крестик), Ашуров Ю. А. (Юлдаш Бостанлыкский), Ишханов Л. С. (Ишхан Батумский), Бойцов С. А. (Боец), Хундадзе К. Е. (Тато), (Гого), Чентемиров В. А. (Чиня)
Тюменская область, СТ-2 тюрьма; Тобольск.
В IV квартале 1982 года прибыл в СТ-2 тюрьму; Тобольск. В это время там находились: Ашуров Ю. А. (Юлдаш Бостанлыкский), Члаидзе П. Г. (Паат Большой), Макоша Г. А. (Макоша), Коберидзе К. К. (Кока), Заманов В. Б. (Карзуба Вагиф), (Гого), (Сапог Молодой), Ованесян С. (Сево Шенгавитский)
Толик Донец в основном постоянно был во Владимире, его знают как всесоюзного Вора, в преступном мире пользуется авторитетом. С Вагифом он был вместе во Владимире и знают друг друга хорошо. Донец пришел в Тобольскую крытую после Вагифа. У Вагифа уже шла война с грузинами Авто, Вахтангом, Тато, Кокой, Паатой большим и маленьким, его объявили блядью. Когда Толик пришел, его встретили грузины нормально, он сразу написал Вагифу и узнал положение тюрьмы и также за канитель, случившуюся с Вагифом. Донец начал писать грузинам и их останавливать, они ему написали, чтобы не слушал Вагифа, это не Вор, а блядина. Донец начал с ними воевать за Вагифа, но те уперлись на своём. Тогда он им написал, почему перекрыли дороги на другие хаты, ведь это поступки блядские, а не воровские. Дороги были закрыты на те хаты, которые поддерживали связь с Вагифом. Грузины ответили Донцу, что дорог не закрывали, это фраера сами закрыли. Тогда Донец написал в те хаты и спросил, почему они закрыли дорогу на Вагифа и другие хаты? Те ему ответили, что так им сказали грузины, после чего Донец опять написал грузинам, что фраера пишут, что дорогу перекрыли по указанию Воров. Тогда те ему написали, если ты будешь впрягаться за Вагифа, то ты тоже как и он не Вор. Донца через оперативников, непосредственно через Соколова, затянули в хату, где сидели преданные им люди. Там Донца сильно избили, он попал в санчасть. Потом также поступили с Вагифом, тоже сильно избили, после чего Донец сказал грузинам: вы все не Воры, а мусора и его после этого отправили в Винницу.
В IV квартале 1982 года убыл из СТ-2 тюрьмы; Тобольск.
Васин Евгений Петрович (Джем) не признан в 1984 году в Тюменской области, СТ-2 тюрьма; Тобольск ворами Цихелашвили Д. П. (Дато Ташкентский), Надареишвили В. П. (Кокиня), Зыковым Н. С. (Якутенок), Мамедовым М. Д. (Мирон), Угрехелидзе Р. Н. (Роин), Донцовым А. С. (Донец) объявлен самозванцем.
В IV квартале 1984 года прибыл в СТ-2 тюрьму; Тобольск. Вместе с ним прибыли: Васин Е. П. (Джем), Зыков Н. С. (Якутенок), Цихелашвили Д. П. (Дато Ташкентский), Иобидзе Р. С. (Роин Малыш). В это время там находились: Хундадзе К. Е. (Тато), Заманов В. Б. (Карзуба Вагиф), (Гого)
В конце 84-го года меня вновь привезли в Тобольскую спецтюрьму, где я с первых же дней попал в самую гущу событий, связанных с дальневосточным авторитетом по кличке Джем, с которым мы были знакомы заочно давно, но встречаться до этого не приходилось. К моменту моего прихода в крытую у Джема были серьёзные проблемы из-за того, что он самовольно объявился вором в законе. И семь воров: Дато Ташкентский, Вахтанг Кокиня, Коля Якутенок, Мирон, Тимур, Роин и Донец, находившиеся в то время в Тобольской тюрьме, предъявили ему претензии. От их лица по всей тюрьме был сделан прогон, что Джем не вор, а самозванец со всеми вытекающими из этого последствиями. Положение Джема было критическим, он совершил то, что по воровским законом не прощалось. После распределения этапа Джема по его просьбе посадили в камеру на спецкорпусе, где сидел его земляк из Комсомольска Юра Клим и мой близкий друг по предыдущей крытой Сергей Бойцов (по кличке Боец) из Иркутской области. До этого мы с Бойцом и дземговским авторитетом Борей Галимом (близким другом Джема) сидели в одной камере, и Галим много хорошего рассказывал нам о Джеме. В первые же дни по моему приходу в крытую они написали мне, что Джем самозванец, слесарь, химик, хулиган и призывали к тому, чтобы я от него отвернулся. Воры тоже написали мне о Джеме много плохого с той целью, чтобы я его не поддержал. И те, и другие были в отношении Джема правы. Помимо того, что он освободился досрочно по заявлению и самовольно объявился вором в законе (что само по себе уже непростительно), имелись и другие более чем веские причины, по которым он не мог претендовать на титул вора. Во-первых, будучи прирожденным хулиганом, он не жил на свободе за счёт воровства, что являлось главным условием для вступления в воровское сообщество. Во-вторых, будучи перед этим в Тобольской спецтюрьме в 76 — 79 гг., он работал на производстве, где делалась путанка для запретных зон, что считалось среди порядочных арестантов, не говоря уже в ворах, западло. В-третьих, на этом же производстве он какое-то время работал слесарем-бесконвойником, то есть в то время как другие заключённые находились под замком, он гулял свободно по рабочему корпусу. Подобное могли себе позволить только те, кто пользовался доверием у начальства. Как правило, бесконвойники в порядочных камерах не сидели. Помимо прочего Джем в предыдущую крытую вел на рабочих корпусах тайную, но очень активную пропаганду против воров в законе, в пику которым выставлял созданный им “союз истинных арестантов”, за что по указанию воров был избит в одной из порядочных камер на спецкорпусе, куда попал в 79-м году незадолго до выезда из тюрьмы. (С Нукзаром, по кличке Хося, одним из тех, кто бил тогда Джема, я знаком лично). И вдруг через несколько лет после всех этих событий, когда стало очевидно, что современная воровская идеология не только прижилась в России, но и набрала вес, Джем публично объявил о своей сопричастности к воровскому сообществу, которое усиленно перед этим критиковал. Причём он сделал это самовольно, не считаясь с воровскими традициями. В то время на всем Дальнем Востоке не было ни одного своего вора в законе, тогда как в любом захудалом грузинском городке имелись воры чуть ли не на каждой улице. И это многим арестантам не нравилось. В российском преступном мире о людях судили не по национальным признакам, а по их делам и поступкам, но в то же время у многих возникал вопрос: почему в огромной многонациональной стране, где большая часть населения – русские, почти все воры оказались грузинами? В момент прихода Джема в крытую тюрьму из семи находившихся там воров, за исключением Донца и Якутенка, которые не имели решающего голоса, пятеро были грузины. Исходя из этого, ситуация с Джемом приняла национальную окраску и, выплеснувшись за пределы Тобольской тюрьмы, оказалась в центре внимания российского криминального мира в свете геноцида кавказцев по отношению к русским. Сложившаяся ситуация “ни войны, ни мира” помогла Джему и его сторонникам выиграть время, в течение которого Бойцу удалось связаться с авторитетным грузинским вором Тото, находившимся в тот момент на свободе, с которым у него, Галима и меня сложились близкие отношения по предыдущей крытой. Несмотря на грузинское происхождение, Тото был интернационалистом. Пользуясь большим авторитетом среди грузин, он, в то же время имел немало друзей и среди русских. О Джеме он был наслышан и хорошо знал обстановку на Дальнем Востоке. Узнав от Бойца о сложившейся ситуации в Тобольской тюрьме, где был до этого дважды, он не только не отмахнулся от столь скользкого вопроса, но и подключил к нему ряд воров на свободе. В своём письме к ворам, находившимся в Тобольской тюрьме, он просил их подойти к вопросу с Джемом более дипломатично, учитывая сложившуюся обстановку. Поддержали Джема в этом вопросе и такие авторитетные грузинские воры, как Кока и Паата Большой, которые сидели на Дальнем Востоке и имели там много друзей. (из книги В.П.Податева "Путь к Свету или Книга Жизни")
С Винницы Донец пришел в Харпы, там просидел в одиночке и его опять отправили в крытую в Тобольске. Когда он пришел, там были Воры Вахтанг, Дато, Якутенок, Джем, Мирон. Вахтанг ему сразу написал за положение в тюрьме и написали, чтобы он не поддерживал связь с Вагифом. Но он им ответил, что Вагиф – Вор и его собрат, а они все — мусора. Они с Вагифом писали общаковые малявы, обращались к фраерам и мужикам и просили всех жить своей жизнью и в их дела Воровские не лезть, они сами разберутся кто есть кто. Они это писали потому, что грузины учили всех с ними не поддерживать связь, а те лаять начинали на Донца и Вагифа. Вот поэтому они писали, чтобы никто не лез. Сам Донец спокойный, уравновешенный, в разговоре никогда не нагрубит, любитель тоже и посмеяться и пошутить. В отношении лагерной и тюремной жизни очень строг, может простить раз, два, но а потом спросит по всей строгости арестантской жизни, конечно не превышая арестантских рамок. Всегда был против, чтобы убивали и ломали, они с Вагифом говорили, что из человека, который сделал проступок легко можно сделать гада, сломать, но потом уже из гада человека никогда не сделаешь. Так лучше сто раз подумать, чем принять какое-то решение.
В IV квартале 1984 года убыл из СТ-2 тюрьмы; Тобольск.
В результате, находившиеся в Тобольской тюрьме воры, оказались в очень сложном положении. Во-первых, им не удалось организовать против Джема серьёзную оппозицию из числа дальневосточных авторитетов, на что они рассчитывали, и чему в немалой степени помешал я. Во-вторых, было упущено время, которое Джем и его сторонники использовали с пользой для себя. В-третьих, к конфликту подключились воры со свободы, что в изменило расклад сил. После этого Дато Ташкентский переехал ко мне в камеру, где мы с ним, просидев вместе около полумесяца, много говорили о сложившейся ситуации, о Джеме как о личности и о том, что на Дальнем Востоке во избежание конфронтации и для более серьёзного поднятия воровской идеологии нужен свой вор. Однажды во время одного из подобных разговоров он спросил у меня напрямую, но так, чтобы никто больше не слышал: “Уверен ли я в том, что Джем достоин быть вором?”. Посмотрев на него внимательно и убедившись в том, что вопрос задан не с провокационной целью, а по существу, я ответил ему так же тихо: “А почему бы и нет? Ведь все равно с кого-то надо начинать. Джем, несмотря на ряд серьёзных упущений, обладает многими необходимыми для этого качествами”. Помолчав какое то время, Дато сказал: “Ладно, Пудель, не переживай, говорю тебе об этом первому, думаю, что вопрос с Джемом будет решен положительно, только не говори об этом никому”. Исходя из сложившихся между нами отношений, я понял, что он говорит искренне. Через несколько дней после этого разговора Дато, списавшись с Джемом, переехал к нему в камеру. Со своей стороны я написал Джему, что Дато едет к нему не с камнем за пазухой, а с чистыми помыслами. Почти сразу же после Дато ко мне в камеру заехал Коля Якутенок, который также через несколько дней, после того как мы поговорили с ним на интересующие нас обоих темы, переехал к Джему. В результате у Джема в камере собрались три вора: Дато, Якутенок и Вахтанг. Боец к тому времени из крытой выехал, Клим переехал ко мне. Из предыдущих сокамерников с Джемом остался только Толик Ростовский. После этого воры Тимур и Роин, у которых был особый режим, переехали в соседнюю камеру. В стене имелось отверстие, которое позволяло Джему и всем пятерым ворам общаться между собой не через переписку, а напрямую. Мирон переехал в камеру, которая находилась над ними. Донец к тому времени из крытой выехал. Прошло несколько недель с того момента, как воры стали съезжаться к Джему для решения его судьбы. Вся тюрьма, затаив дыхание, следила за ходом событий. Почти никто не верил в то, что Джем станет вором, так как это противоречило бы воровским законам. У меня же, исходя из разговоров с Дато и Якутенком, а также дальнейшей переписки с ворами и Джемом, какая-то надежда теплилась, но все же, не будучи уверенным до конца в благополучном исходе и опасаясь за судьбу Джема, я просил Бога, чтобы он не оставил его без своей помощи и сотворил чудо. И чудо произошло. Случилось то, чего по воровским законам быть не могло. Джема не только не объявили негодяем, чего многие ожидали, но более того, 2 октября 1985 года находившимися в Тобольской тюрьме ворами к нему был сделан официальный воровской подход. Джем стал первым вором-дальневосточником. И мы, все его близкие друзья, были рады за него и тому, что у нас наконец-то появился свой вор в законе. Через некоторое время Джем, Дато, Якутенок и я съехались в одной камере и несколько месяцев сидели вместе. Но после того, как тюремное начальство узнало о том, что к нам попали со свободы в большом количестве наркотики и деньги, нас после ряда обысков растащили сначала по карцерам, а затем по разным камерам. (из книги В.П.Податева "Путь к Свету или Книга Жизни")
24 октября 1988 года суд г. Лабытнанги (Тюменская область). Вердикт суда: ТЗ до конца срока.
В ноябре 1988 года убыл из ИК-18 "Полярная сова"; Харп в СТ-2 тюрьму "Владимирский централ"; Владимир.
5 января 1989 года прибыл в СТ-2 тюрьму "Владимирский централ"; Владимир. В это время там находились: Барахманский А. С. (Сталинградский), Борисов В. А. (Веревка), Бухникашвили Р. В. (Пецо), Гогуа З. И. (Гогса), Гуров А. В. (Говорунчик), Гусейнов В. Г. (Бабуля), Дмитриев Е. В. (Женя Азиат), Калоев М. Б. (Мурик), Цегоев Х. С. (Казбек), Угрехелидзе Р. Н. (Роин), Соколов Р. Н. (Дока), Лутфуллин Р. А. (Рашпиль), Мухтаров И. М. (Хикмет Сабирабадский), Окунев А. Г. (Огонек), Свинухов Л. А. (Ленчик "Тряси Башка"), Коптяев В. Н. (Треска)
| Малява Дато Ташкентского по поводу Донца, 09.10.1989, Тюменская область |
Пятин Андрей Георгиевич (Пятак Тагильский) коронован в декабре 1989 во Владимирской области, СТ-2 тюрьма "Владимирский централ"; Владимир ворами Донцовым А. С. (Донец), Хабибуллиным Ф. К. (Фарит Резаный), Барахманским А. С. (Сталинградский).
Малкин Валерий Павлович (Молодой) коронован в 1991 году в Свердловской области, АБ-239; УЛИТУ Уралспецлес ворами Бурдейный А. С. (Казачок), Донцовым А. С. (Донец), Бузулуцким В. И. (Вася Бузулуцкий), Ординец В. П. (Школьник) (присутствие), Апаевым С. Н. (Юрка Мексиканец) (присутствие).
Ринг Андрей Федорович (Андрей Тагильский) коронован в 1991 году во Владимирской области, СТ-2 тюрьма "Владимирский централ"; Владимир ворами Донцовым А. С. (Донец), Барахманским А. С. (Сталинградский), Алятиным А. Н. (Маримуха Шурик Устимовский), Якушкиным В. М. (Узбек).
21 февраля 1991 года освободился по отбытию срока из СТ-2 тюрьмы "Владимирский централ"; Владимир.
Мека Николай Григорьевич (Коля Устим) коронован в 1992 году в Челябинской области, СТ-2 тюрьма; Златоуст ворами Петрушиным Б. Г. (Боря Брянский) (подход), Хабибуллиным Ф. К. (Фарит Резаный) (подход), Мусояном К. А. (Кемал Тбилисский) (подход), Донцовым А. С. (Донец) (согласие), Борисовым В. А. (Веревка) (согласие).
Гончаренок Валентин Вацлавович (Валет) коронован в феврале 1992 в Челябинской области, СТ-2 тюрьма; Златоуст ворами Хабибуллиным Ф. К. (Фарит Резаный) (подход), Надояном Д. А. (Датошка Тбилисский) (согласие), Захаровым А. А. (Шурик Захар) (согласие), Илларионовым Ю. Ю. (Ларик) (присутствие), Надареишвили В. П. (Кокиня) (согласие), Мамедовым М. Д. (Мирон) (согласие), Азраковым А. Г. (Леха Орский) (согласие), Донцовым А. С. (Донец) (согласие).
| Малява Фарита из Златоуста (стр.1), Челябинская область, СТ-2 тюрьма; Златоуст, 11.10.1993 |
Азраков Алексей Георгиевич (Леха Орский) коронован в 1995 году вором Донцовым А. С. (Донец).
Макоша Геннадий Александрович (Макоша) коронован в 1995 году в Нижегородской области ворами Донцовым А. С. (Донец) (подход), Петрушиным Б. Г. (Боря Брянский) (согласие), Назаровым Р. С. (Крест) (согласие), Садаковым С. П. (Пузырь) (присутствие), Азраковым А. Г. (Леха Орский) (присутствие).
| Похороны Виктора Сидоренко (Кукла); 2) Анатолий Донцов (Толик Донец), за ним в черном костюме: Геннадий Вологодский (Вологодя), 3) Лев Симоньян (Левка Армян), Челябинск, 09.08.1996 |
9 августа 1996 года присутствовал на похоронах Сидоренко В. Б. (Кукла) в Челябинске на Митрофановском кладбище. Также присутствовали Азраков А. Г. (Леха Орский), Вологодский Г. В. (Вологодя).
Находился в ИК-7; Ангарск.
Находился в ЖШ; Озерный ИТЛ (Озерлаг).
Убит 9 августа 1996 на похоронах Куклы, Челябинск. Также был убит Азраков А. Г. (Леха Орский).
Судимости
Дата | Суд | Приговор | Начало срока | Конец срока | Освободился | Статья |
|---|---|---|---|---|---|---|
5 лет | ст.2 Указа ПВС СССР от 04.06.1947 г. | |||||
5 лет | ст.2 Указа ПВС СССР от 04.06.1947 г. | |||||
7 лет | ст.1 ч.2 Указа ПВС СССР от 04.06.1947 г. | |||||
10 лет (6 лет) | ст.2 Указа ПВС СССР от 04.06.1947 г. | |||||
4 года | 144 ч.2 УК РСФСР | |||||
6 месяцев | 197 УК РСФСР | |||||
Горький, Канавинский | 5 лет, признан ООР | 144 ч.2 УК РСФСР | ||||
Амурский областной суд | 15 лет | 102 п. л УК РСФСР | ||||
Лабытнанги | ТЗ до конца срока |
Родные и близкие в соцсетях
Обновления
Внесены изменения в персональные данные. | 25.02.2020 в 21:49 | |
Добавлены сведения о суде. | 23.02.2020 в 16:05 | |
Изменены сведения о месте заключения. | 23.02.2020 в 10:41 | |
Внесены изменения в персональные данные. | 23.02.2020 в 10:39 |
Фотографии
| Алексей Азраков, Геннадий Вологодский (Вологодя), Анатолий Лихарев (Кипиш), Сергей Садаков (Пузырь) и Анатолий Донцов (Донец); похороны Куклы, Челябинск, август 1996 года | Малява Фарита из Златоуста (стр.1), Челябинская область, СТ-2 тюрьма; Златоуст, 11.10.1993 | Впереди: Анатолий Донцов (Донец) | Справа: Анатолий Донцов (Донец) |
| Алексей Азраков (Леха Орский) и Анатолий Донцов (Донец) | Похороны Виктора Сидоренко (Кукла); 2) Анатолий Донцов (Толик Донец), за ним в черном костюме: Геннадий Вологодский (Вологодя), 3) Лев Симоньян (Левка Армян), Челябинск, 09.08.1996 | Малява Дато Ташкентского по поводу Донца, 09.10.1989, Тюменская область | Малява-решение тобольских воров относительно Хасана, Тюменская область, СТ-2 тюрьма; Тобольск |
| Малява о ворах 80-х гг ч.3 | Вверху: 1) Леша Тамбовский, 2) Ильдар Касимов (Касим); внизу: 1) Алексей Азраков (Азрак), 2) Анатолий Донцов (Донец) |
Видео
| Валера Валет про Донца и Азрака, 30.12.2021, Белоруссия | Фарит Резаный, запись 1998 года, 09.09.2021 | Валера Валет про Фарита Резаного, 18.07.2021, Белоруссия |
| Евгений Макаров про горьковских воров ч.4, 25.02.2020, Нижегородская область |
Статьи
Откровения 33-й недели | «Прайм Крайм» | Москва | 41044 | ||
Проводили по-королевски: На похороны авторитетов в России собираются целые города. Чем они это заслужили? | Амурская область | 40790 | ||
«Кирилл» всея Руси: История знаменитого арестанта | «Прайм Крайм» | Владимирская область | 278761 | ||
ЗАКОННИК ПОПИРАЛ ЗАКОНЫ | Приговор | Кемеровская область | 12213 | ||
КУЗБАСС: «КРИМИНАЛЬНАЯ РЕСПУБЛИКА»? | Кузнецкий край, Кемерово | Кемеровская область | 12924 | ||
ТАЙНЫ "КРЕСТНЫХ ОТЦОВ" | С тобой, Кемерово | Кемеровская область | 19944 |
ФИО: | Донцов Анатолий Степанович |
Воровское имя: | Донец |
Дата рождения: | 4 сентября 1936 (87 лет назад) |
Место рождения: | Амурская область, Благовещенск |
Проживал: | Амурская область, Благовещенск, ул. Первомайская 16 |
Татарстан, Зеленодольск | |
Ижевск | |
Татарстан, Альметьевск, ул. Гафиатуллина 21 | |
Национальность: | русский |
Статус: | Вор |
Коронован | |
кем: | Сидоренко В. Б. (Кукла) |
Родственные | |
Брат | Донцов Ю. С. (Утка) |
Крестники: | |
подход | Макоша Г. А. (Макоша) (1995) |
согласие | Мека Н. Г. (Коля Устим) (1992) |
согласие | Гончаренок В. В. (Валет) (1992) |
Пятин А. Г. (Пятак Тагильский) | |
Ринг А. Ф. (Андрей Тагильский) | |
Малкин В. П. (Молодой) | |
Азраков А. Г. (Леха Орский) | |
Связи | |
(ЖШ; Озерный ИТЛ (Озерлаг)) | (Некрас Мишка) |
Конфликты: | |
Васин Е. П. (Джем) (раскороновал) | |
Убит: | 9 августа 1996 (в 59 лет) |
где: | Челябинск, на похоронах Куклы |
