Моисея Винницкого убили всего в 27 лет, однако ещё при жизни этот коренной одессит успел стать легендой. И слава его вышла далеко за пределы черноморского города. Именно Мишкой вдохновлён образ Бени Крика по прозвищу Король из «Одесских рассказов» Исаака Бабеля. Но и под собственным именем Япончик фигурирует в немалом числе книг и фильмов. Налётчику с романтическим ореолом всегда гарантировано внимание публики.

Народный артист СССР Леонид Утёсов, лично знавший Моисея Винницкого, с нескрываемой симпатией описал его в своих мемуарах: «Небольшого роста, коренастый, быстрые движения, раскосые глаза – это Мишка Япончик… У Япончика недурные организаторские способности и умение повелевать. Это и сделало его королём уголовного мира в одесском масштабе. Смелый, предприимчивый, он сумел прибрать к рукам всю одесскую блатную шпану. В американских условиях он, несомненно, сделал бы большую карьеру и мог бы крепко наступить на мозоль даже Аль Капоне…»

Гоп-стоп именем революции

Будущий одесский гангстер родился в 1891 году в семье еврея-биндюжника. Из-за необычной внешности, отдалённо напоминавшей азиатскую, к Винницкому-младшему с детства приклеилось прозвище Япончик. Ещё в 14 лет Моисей (а по-русски Мишка) примкнул к группе анархистов-террористов «Молодая воля». На деле то была обыкновенная юношеская банда, промышлявшая грабежами. В августе 1907-го подросток участвовал в налёте на мучную лавку, в октябре – на частную квартиру. А в декабре был арестован и решением Одесского окружного суда приговорён к 12 годам каторги в Сибири.

Февральская революция 1917 года освободила политических заключённых, в том числе анархистов, к которым формально относился Япончик. Вернувшись в родной город, Мишка немедленно сколотил банду.

Среди прочих криминальных группировок, орудовавших в Одессе, люди Япончика выделялись не только своим «благородством», но и демонстративной «революционностью». Действуя в духе времени, Мишка организовал вооружённую Еврейскую революционную дружину самообороны – якобы на случай погромов. В действительности дружина занималась реквизицией ценностей у зажиточных граждан «для нужд революции».

В газете «Известия Одесского Совета рабочих депутатов» было даже опубликовано письмо Винницкого с оправданием его деятельности: «Я лично всей душой буду рад, когда кто-нибудь из рабочих и крестьян отзовётся и скажет, что мною был обижен. Заранее знаю, что такого человека не найдётся. Что касается буржуазии, то если мною предпринимались активные действия против неё, то этого, я думаю, никто из рабочих и крестьян не поставит мне в вину. Потому что буржуазия, привыкшая грабить бедняков, сделала меня грабителем её, но именем такого грабителя я горжусь и, покуда моя голова на плечах, для капиталистов и врагов народа буду всегда грозой».

Блатной полководец

Представлявшие интересы рабочих и крестьян большевики действительно принимали Япончика за своего. Но, конечно, не из-за подобных заявлений, а потому, что Мишка до поры до времени был небесполезен партии. Секретарь одесского Оперативного штаба Военно-революционного комитета Филипп Анулов вспоминал: «Большие услуги штабу ВРК в доставке оружия оказывал Мишка Японец, который за сравнительно небольшую плату продавал штабу главным образом лимонки и револьверы».

После провозглашения Одесской советской республики в январе 1918 года боевая дружина Япончика вошла в состав Одесской советской армии и была переведена на государственное содержание. Впрочем, уже в марте город захватили австро-германские войска – и республика прекратила своё существование. Но положение Мишки как теневого хозяина города оккупация не пошатнула.

Когда же в декабре 1918-го Одессу заняли французы и их союзники белогвардейцы, «королю уголовного мира» пришлось несладко. Белый генерал Алексей Гришин-Алмазов, ставший военным губернатором портового города, начал широкомасштабные облавы на бандитов. Тех, кого ловили на месте преступления, тут же расстреливали. Япончик отвечал террором. Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, но в марте 1919 года интервенты убрали Гришина-Алмазова с поста. А в конце месяца Верховный совет Антанты принял решение об эвакуации союзных войск из Причерноморья. И в апреле в Одессу беспрепятственно вошла Красная армия.

В мае Винницкий предложил Особому отделу ЧК при 3-й Украинской армии сформировать воинскую часть «для защиты революции». Речь шла о батальоне, но добровольцев набралось значительно больше. И тогда был сформирован 54-й имени Ленина советский революционный полк, почти целиком состоявший из уголовных элементов. Коммунисты, опасаясь за свою жизнь, отказывались вступать в формирование Япончика. Так что комиссаром полка пришлось назначить анархиста – Александра Фельдмана, прежде исполнявшего обязанности секретаря Одесского исполкома Совета.

Власти очень скоро пожалели, что дали зелёный свет такой авантюре. Член инспекции коллегии ВЧК Всеволод Балицкий сообщал в Москву в июле 1919 года: «Бандитизм в Одессе развивается легально. Рассадником бандитизма является полк известного бандита Мишки Япончика численностью 2400 человек… Несмотря на многократные, в течение четырёх недель заверения Япончика, что полк выступит на позиции, последний до сих пор находится в городе и творит бесчинства и грабежи. Местная ЧК и комендатура бессильны бороться с такой крупной и реальной силой…»

Но официально Мишку продолжали поддерживать. Газеты уверяли, что уголовное воинство «заявляет о своём твёрдом решении жизнь и кровь свою отдать на дело уничтожения золотопогонной сволочи».

Новое назначение

Читайте ещё:Как один из лидеров мафии Эмин Ахмедов вышел из тюрьмы по «чеченской схеме»

В середине лета полк под командованием Япончика отправился на фронт. Вот только по дороге большинство бойцов разбежались. Из 2400 человек до места назначения добрались только 700. В городе Бирзула (ныне Подольск) оскудевшее войско Япончика поступило в распоряжение штаба 45-й дивизии, возглавляемой Ионой Якиром. Полк включили в бригаду Григория Котовского, чья биография была схожа с Мишкиной.

Помощник начальника штаба 45-й дивизии Давид Коренблит вспоминал о новом пополнении: «Все вагоны и теплушки этого «полка» были забиты мягкой мебелью, роялями и всякой рухлядью, именовавшейся трофеями. О происхождении этих «трофеев» догадаться было нетрудно… Иону Эммануиловича заботило одно: как справиться с этой разгульной вольницей? Посылать сразу на фронт – опасно. Заниматься воспитанием – нет времени… Полк выстроился на площади для смотра. Это было уморительное зрелище. Синие, голубые и красные галифе, лакированные сапоги и модные туфли, офицерские кителя и гражданские пиджаки, сюртуки, фуражки, кепки, папахи… Люди увешаны патронташами, пулемётными лентами, за поясами торчат кинжалы, на портупеях болтаются шашки, ниже колен свисают револьверы… Пёстрая толпа ухмыляется, переговаривается, гремит оружием…»

Как ни странно, первый бой «потешного полка» против петлюровцев оказался успешным. Но уже на следующий день противник не только вернул утраченные позиции, но и обратил уголовников в бегство. Некоторые рванули назад в Одессу, другие укрылись по окрестным сёлам.

«Возникла опасность образования в тылу 45-й дивизии бандитской шайки, – продолжал Коренблит. – Надо было изолировать от «храброго воинства» Мишку Япончика. Якир решил выдать Япончику бумагу о том, что полк направляется в штаб армии для получения нового назначения, а в пути Япончика арестовать, батальоны раз­оружить. Я подготовил необходимые бумаги, выдал их Япончику и добавил, что для поездки ему предоставляется отдельный вагон. Якир принял Мишку Япончика вместе с военкомом Фельдманом и, казалось, во время беседы рассеял возможные подозрения. Хитрый и изворотливый «атаман» сделал вид, что всему верит, а на станции Вознесенск, где поезд долго ожидал отправления, Япончик попытался скрыться и был убит».

Это случилось 4 августа 1919 года. Мишку застрелил командир Вознесенского отдельного кавалерийского дивизиона Никифор Урусов.