Чей сукин сын Лукашенко?

Политики и бизнесмены, которые привели его к власти, уже арестованы или исчезли

Анастасия Бойчук

И все-таки: "наш" или "не наш"?

Вот-вот они опять встретятся. Лукашенко и Путин. Их встреча на этот раз будет называться заседанием на высшем уровне Совета Союза Белоруссии и России. И обязательно кто-нибудь вспомнит Рузвельта, Сомосу и "нашего сукина сына". И этот "кто-нибудь" будет абсолютно не прав.

Трудно найти более хромающую параллель. За 8 лет его присутствия на большой политической сцене уже пора бы понять, что АГЛ пусть даже и "сукин сын", но совсем не "наш". Он никогда "нашим" не был, не есть и никогда им не будет.

И речь сейчас даже не о диктатуре. По сравнению с некоторыми союзниками России, тем же Каримовым, АГЛ — так просто Шарль де Голль. Но Каримов может быть "нашим", Лукашенко — никогда. Главное условие "нашести" — самодостаточность в пределах своей территориально-географической единицы — АГЛ не соблюдал, не соблюдает и соблюдать не будет. Потому что в глубине души рыдает при мысли о выводе ядерного оружия из Белоруссии. И всячески пытается расширить географию своей деятельности.

Точно так же отчаянно прихрамывает и Проханов со своим проникновенным 6-летней давности "Наздратенко, будь, как Лукашенко!". Наздратенко — тот может быть "нашим". Лукашенко -
нет.

"Ненашесть" АГЛ уже признали американцы, которые даже конференцию на тему западного соседа России назвали "Белоруссия: ось зла — недостающее звено".

Его "ненашесть" носит какой-то утробный, глубоко внутренний характер всепоглощающей ненависти ко всем, кто мешает ему стать Генеральным секретарем ЦК Компартии Советского Союза — ядерной державы, руководителю которой никто и никогда не осмелится не выдать визу. И это осознание собственной "ненашести" сидит в нём как заноза, которую выдернуть невозможно.

Он отчаянно ненавидит Путина за то, что тот занял место, которое АГЛ считал уже почти своим. И как ему любить ВВП, если тот был в КГБ, а АГЛ туда не взяли? А он-то всю свою сознательную жизнь мечтал о власти, тайной или явной, носителем которой во времена его возмужания был именно КГБ.

У Путина есть "первая дама", которая сопровождает первое лицо в поездках и участвует в "дамской программе". Белорусская "первая леди" живёт по-прежнему в деревне, огороженная от мира высоким забором и охранниками. Одна, потому что дети — в Минске. А в поездках по своей стране (в другие-то не пускают) АГЛ сопровождает "врачиха" — главный врач лечкомиссии. Наверное, на случай обострения у руководителя какого-то тайного хронического заболевания. А чтобы с лекарствами на эти случаи перебоев не было, мать "врачихи" была назначена министром здравоохранения.

АГЛ обоих сыновей держит при себе, а если уж в армию, как положено, — так на ту заставу, где и он сам раньше служил, только подкрашенную, отремонтированную, да ещё и навещаемую папой для контроля за службой отпрыска и вручения тому медали за доблестную службу. И это не есть просто коррупция или дурость, на которые можно было бы махнуть рукой. Это — другой мир. И другое понимание ценностей.

На протяжении 8 лет АГЛ любовно и тщательно проводил ревизию своих комплексов и занимался тем, чем ни в одном приличном обществе заниматься недопустимо. Попросту говоря — эксгибиционизмом. Он возглавляет Национальный олимпийский комитет, выступает за сборную Белоруссии по хоккею в форме сборной страны, создал музей имени любимого себя, время от времени парализует дорожное движение в центре Минска только потому, что захотелось из одной резиденции в другую проехать в мае на лыжах. Слава богу, хоть роликовыми ограничивается. Или широким жестом от имени администрации президента чиновникам "Мерседесы" дарит... А сколько возможностей для самореализации открывают для него российские просторы, где у него есть свои тайные поклонники и союзники!

Если не захват заложников в "Норд-Осте", не было бы более бурно обсуждаемой новости, чем выдворение из Белоруссии Ирины Хакамады и Бориса Немцова. Но произошло событие, которое своей чудовищностью затмило этот жест белорусского президента. А ведь депортация была знаковым событием. АГЛ изо всех сил подавал знак определенным кругам в России: "Я — ваш!"

Но и те не могут считать его "нашим".

Сомневающиеся, очевидно, плохо знакомы с новейшей белорусской историей. Иначе они бы помнили о судьбе группы молодых политиков и бизнесменов, которые в далеком 1994 году носились по всем своим знакомым и малознакомым и призывали: "Дайте ему денег на избирательную кампанию! Он — наш, мы его стопроцентно контролируем!" Одним из этих молодых политиков был Анатолий Лебедько — нынешний лидер оппозиционной ОГП. Другим — Виктор Гончар, исчезнувший вскорости после своего товарища — бывшего министра внутренних дел Белоруссии Юрия Захаренко, также в своё время утверждавшего: "Этот — наш! Просто неотесанный слегка..." А группу бизнесменов возглавляли вскорости арестованный и осужденный на длительный срок за вымышленную дачу взятки Александр Саманков и счастливо избежавший этой участи нынешний политэмигрант Валерий Круговой.

Кстати, эти тогда ещё молодые политики частенько приговаривали: "Ну и что, что он — сукин сын?! Он-то — наш сукин сын!"

А в России есть один "сукин сын", который навсегда останется
"нашим". Александр Сергеевич после завершения трагедии "Борис Годунов" "перечел её вслух, бил в ладоши и кричал: "Ай да Пушкин, ай да сукин сын!"...

Вряд ли России нужны какие-то другие "сукины дети".

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.

Фотографию автора сегодняшней колонки мы не публикуем по понятным причинам — чтобы избежать возможных преследований со стороны властей Белоруссии.