Журналист повторно допросил священника

Генпрокуратура: "Известия" продолжают "на деньги чеченских террористов" отмазывать Закаева от тюрьмы

Отец Филипп. Кадр, показанный в программе ‘’Вести недели’’ телеканала ‘’Россия’’ 17.11.2002"

Во вторник в Москве разразился громкий скандал вокруг уголовного дела задержанного в Дании представителя Аслана Масхадова Ахмеда Закаева. После вчерашней публикации в "Известиях" о том, что православный священник отец Филипп на самом деле не свидетельствовал впрямую против чеченского эмиссара, Генпрокуратура России выступила с предельно жестким заявлением. "Мы расцениваем подобные статьи как фальшивки, носящие явно заказной характер", — заявил Интерфаксу начальник управления информации и общественных связей Генпрокуратуры Леонид Трошин. И добавил: "Все эти публикации направлены на одно — воспрепятствовать правосудию. Мы, юристы, привыкли опираться на факты, и надеюсь, что датское правосудие с его вековыми традициями не будет введено в заблуждение всякого рода фальшивками и кликушеством".

[А «Газете.Ru» он отметил также, что «напечатанная фальшивка – не досадный просчет, а хладнокровно рассчитанная попытка помешать выдаче Закаева».

Трошин убежден, что «заметку обязательно переведут в Дании, и адвокаты попытаются с её помощью скомпрометировать заверенные и переведенные на датский показания отца Филиппа, которые Генпрокуратура России передала датской юстиции». — прим. Компромат.Ру]

Между тем вчера главный герой известинской публикации отец Филипп вместе с представителями Генпрокуратуры дал пресс-конференцию в Москве, на которой подтвердил факт разговора с "Известиями", упрекнув нашего репортера в передергивании фактов и искажении его прямой речи. А заодно пообещал больше не общаться с журналистами на тему Закаева. Перед пресс-конференцией отец Филипп дал новое интервью корреспонденту "Известий" Дмитрию РУДНЕВУ. Отказавшись от некоторых своих прежних высказываний, священник при этом подтвердил главное: уверенности в том, что его похищение организовал именно Закаев, у него нет. Интервью отца Филиппа публикуется без какой-либо редактуры. Есть лишь небольшие сокращения, которые не влияют на общий смысл его высказываний.

(...)

- Скажите, вы давали показания против Закаева?

— Есть показания о неразглашении показаний.

- Но вы сказали (в прошлом интервью. — Ред.), что вы не давали показаний против Закаева. Вы сказали: "Я ночевал в его доме, но разве это основание для обвинения Закаева?"

— Вот такого я не говорил. Потому что его люди принимали участие. Там был один из его охранников.

- То есть вы узнали одного из его охранников.

— Да.

- А почему вы мне вчера об этом не сказали?

— Ну потому что это ж все следствие. Я ж не могу всего говорить.

- А почему вы мне вчера говорили, что Закаев не имеет отношения к похищению?

— Ну так это ж юридически надо доказывать. Я же говорю о юридической стороне дела.
(...)

- Отец Филипп, я не знаю почему, но сегодня вы говорите одно, а вчера говорили другое.

— Нет. Сегодня я говорю вам то же самое, что говорил вчера. С чем я согласен в вашей публикации, вот вы пишете: "Да я разговаривал с Закаевым за день до похищения. Я даже ночевал в его доме. Но разве это основание для обвинения Закаева?" Но. Я вам дал только эту фразу, что я ночевал и был у него. Но основания для обвинения? Ну пусть прокуратура ищет. Там же есть целый ряд показаний. Не только моих.

- Вы в первой беседе со мной сказали, что "я уточнил сведения, но они не базовые для прокуратуры".

— Зачем вы мне вкладываете в мои уста такие слова: "Перед следователями поставлена задача доказать вину. Похищение священника — самый впечатляющий эпизод, но, к сожалению прокуратуры, он не доказывает, что Закаев — преступник". Ну?

- Вы вчера четко дали понять, что вы прямых показаний против Закаева не даёте. Вы и против Ферзаули (Осман Ферзаули является представителем Масхадова в Скандинавии и сейчас выступает в качестве общественного защитника Ахмеда Закаева. — Ред.) тоже не даёте прямых показаний.

— Против Ферзаули вообще разговора не было. Я по Ферзаули только говорил в "Вестях".

- Я вам вчера во время первой беседы по поводу представителя Масхадова в Скандинавии задал вопрос. Вы говорите: "Я ничего не знаю об этом человеке".

— Правильно. Потому что в прокуратуре о нём не было разговора. А в "Вестях" я сказал: "Да, действительно, возможно, я его видел. Но есть другие, оставшиеся в живых, которые могут его опознать, потому что он был начальником лагеря ещё раньше назначен".

- Отец Филипп, такой вопрос: вы давали показания именно против Закаева? Сейчас вопрос стоит ребром. Вы говорили о Закаеве, вы говорили, что это именно он вас похитил?

— Вы вынуждаете прокуратуру опубликовать протокол, чего она, конечно, не сделает. Потому что это материалы следствия.

- Отец Филипп. Меня интересует один момент: вы являетесь главным свидетелем по этому делу или не вы?

— По какому этому?

- По факту вашего похищения.

— Вот смотрите, изначально я не свидетель, а потерпевший. Начнём с этого. Потом: целый ряд показаний, которые там есть, наверное, дают прокуратуре основания так утверждать. Я не могу ничего утверждать.

- Я хочу знать, вы можете на сто процентов сказать: да, меня похитил Закаев — или не можете. Или вы дали все сведения, которые только могли дать прокуратуре, а прокуратура там пусть уж решает?

— Вот это правильный ответ. Я дал все сведения. Плюс свидетельские показания, имеющиеся в деле, будем утверждать, дают ей основания выдвигать те обвинения, которые она ему предъявила.

- Почему вчера вы сказали, что перед вами извинялись из прокуратуры?

— Извинились передо мной за то, что они меня объявили расстрелянным, что это была вот неточность в их информации, поскольку она была вызвана материалами какого-то другого дела. Это Фридинский (Сергей Фридинский — заместитель генпрокурора России по Южному федеральному округу. — Ред.) конкретно мне сказал: извините за эту формулировку.

(...)

- Почему вы вчера говорили о том, что те материалы, которые были и в "Вестях", и в других СМИ, — это выдумка.

— Ну про "Вести" мы с вами не говорили, потому что в "Вестях" я сам участвовал.

- Вы назвали всю эту акцию выдумкой журналистов.

— Секундочку. Я сказал, что там большинство было комментариев журналистов, в то время как мою прямую речь не показывали. А показывали мою картинку.

- Тогда в чем заключалась ваша прямая речь?

— В том, что мы сейчас с вами сформулировали. Что у следствия есть и другие свидетельские показания, позволяющие ему сформулировать это обвинение.

- Отец Филипп, ваши свидетельские показания указывают на каких-то конкретных личностей?

— Безусловно.

- То есть: господин "Н" или господин "М".

— Безусловно. Только там фамилий нет, есть только фактор принадлежности.
(...)

- Вы знаете, кто вас похитил?

— Это невозможно знать. Вы понимаете, налетела группа людей. Эти люди — исполнители. Кто организатор, кто заказчик — как это я могу знать? Тем более я остался один. Был бы отец Анатолий, ещё другое дело. (Отец Анатолий, захваченный в заложники вместе с отцом Филиппом, погиб в плену. — Ред.)

- Отец Филипп, а почему вчера вы мне говорили, что вся эта кутерьма, связанная с вашими появлениями на ТВ, — это попытка прикрыть честь мундира.

— Таких слов я вам не говорил и сам удивился, что вы их написали. Я сказал, что вся эта кутерьма, когда меня показывают, меня комментируют журналисты и другие люди, это не есть хорошо. Это и есть попытка вот так вот за рясой прикрыться...

- Но всё-таки вы вчера мне прямым текстом сказали, что церковь втягивают в политику. К чему относились эти слова?

— К характеру комментариев с моей картинкой.

- А то, что вас прокурорские товарищи посадили перед камерой?

— Ну что ж делать...