"Сортировали по принципу живой–не живой"
Если бы в 300 машин "скорой" загрузили по два-три человека, большинство бы остались живы
"Сортировали по принципу живой–не живой"
Елена Вранцева
Чтобы увеличить, нажмите мышкой |
По какому плану и под чьим руководством действовали во время освобождения заложников медики. Как координировалась их работа и можно ли было избежать такого количества жертв. Об этом «Газете.Ru» рассказали специалисты Центра медицины катастроф. При этом точка зрения медиков расходится с официальной.
Руководство медиками во время спасения заложников «Норд-Оста» было возложено на председателя комитета здравоохранения Москвы Андрея Сельцовского. Он разрабатывал планы, тактику и стратегию поведения медиков. Оперативное руководство ситуацией было на его заместителе, директоре научно-практического центра экстренной медпомощи профессоре Людмиле Костомаровой. Ею были назначены координаторы – руководители медицинских бригад, которые должны были отвечать за слаженность действий медиков на месте захвата заложников.
–Кто из медиков оказывал помощь освобожденным заложникам сразу после штурма?
– Спасатели МЧС, сотрудники комитета здравоохранения Москвы, представители управления ГО ЧС ВАО Москвы и многие другие. В здание после штурма нас не пускали, опасались взрыва, – рассказал начальник лечебно-эвакуационного отделения Центра медицины катастроф «Защита» Юрий Павлов. – Уже вечером оценочно знали, что штурм будет. Очевидно, что-то готовилось. Подъехали ещё 20 карет «cкорой помощи». Однако о самом штурме нас никто не предупреждал. Мы не знали, какие средства будут применяться для освобождения заложников и какие медицинские препараты нужно заготовить. Заранее специалисты предупредили главврачей ближайших больниц о том, что нужно освободить койки. Выписывали даже из реанимационных отделений.
В ближайших больницах – они были местами эвакуации первого эшелона – освободили порядка тысячи мест. Для справки, в больнице № 13 на улице Велозводская готовилось 180 мест для пострадавших. В удалённых больницах – второго эшелона – более 1,5 тысячb мест. В качестве резервных больниц рассматривали НИИ скорой помощи им. Склифoсовского и ГКБ им. Боткина.
– Как часто и какие именно вам отдавали команды координаторы?
– Каждые 15–20 минут мы были на связи. У нас была рация. От координаторов мы узнавали о перемещениях, о заменах бригад. Я был в числе организаторов, координировал связь специалистов центра медицины катастроф и других медиков.
– По каким признакам отбирались больницы?
– По удалённости и показаниям. Мы готовились к минно-взрывным травмам. Особых рекомендаций запасаться какими-то препаратами, насколько мне известно, больницам не давали. На 500–700 пострадавших хватает обычных запасов больниц, специалистов и реанимационных емкостей. Запасаться нужно, если речь идёт, к примеру, о двух тысячах потерпевших одновременно.
– Ваши действия, когда начали выносить заложников?
– Я был во дворе 1-го госпиталя ветеранов войн. Когда услышал по рации, что не хватает медиков, побежал к главному входу здания с заложниками, туда, где были площадка для сбора трупов и место сортировки пострадавших. Выносили пострадавших спасатели, военные, милиционеры. Люди были словно в наркотическом состоянии. На первый взгляд было ощущение, что люди обколотые.
– Сортировкой людей занимались только специалисты?
–Думаю, да. Только медики. Сортировка – это диагностика и определение тяжести состояния потерпевшего. Сортировали на площадке. По принципу живой–не живой. Вместе со мной был наш врач-травматолог. Через нас прошли примерно 50–70 человек. Даже специалистам было трудно определить, живы ли люди. Было очень затруднено дыхание. Оно практически не прослеживалось, люди были в состоянии заторможенности, в коме. Тем более обстановка была не очень спокойная. Очень большой поток людей сразу пошел. Проверяли пульс на сонной артерии. Подключать к кардиомонитору потерпевших было некогда. Если бы углубились в одного, не помогли бы десятерым. Затем давали команду, куда везти.
–Кто и как определял, на чем и в какую больницу везти человека? Вы сами определяли это?
– Сам. Было очень затруднено движение – большое скопление машин различного назначения. Они перекрывали друг другу дорогу. Необходимо было организовывать их выезд. Получать информацию о заполнености больниц не могли, связи с больницами не было. Каждую минуту две-три кареты отправлялись. У меня было примерное представление о количестве вывезенных потерпевших и о койко-местах. Оценочно определял, куда отправлять. Примерно 100 потерпевших переправили в госпиталь ветеранов, 200 отправили на «скорых», порядка 400 человек – на автобусах. На автобусы сажали в основном тех, кто мог двигаться. На таких же автобусах перевозили трупы.
–Почему многие заложники были по пояс обнажены?
– Думаю, их обыскивали. Проверяли, нет ли пояса со взрывчаткой. Перед выходом на сортировочной площадке им не кололи антидот. Только сортировали и загружали в «скорые». Медики работали сильно, самоотверженно. Что можно было сделать, сделали.
– Медики инструктировали спецназовцев, как правильно выносить людей, ещё чему-то обучали?
– Нет. Спецназ работал по своим алгоритмам. Дали команду всех выносить и они несли, как могли. Я им кричал, когда видел какие-то недостатки. Говорил элементарные вещи, к примеру, чтобы аккуратнее несли людей. Была такая атмосфера, что они ни на что не реагировали, словно не слышали.
– Сами вы знали, что людей с таким отравлением можно было выносить только на своём плече, иначе потерпевший мог умереть?
– Конечно.
–При передозировке антидота какие возможны последствия?
– Практически никаких, разве что слабое головокружение. Антидот закрывает путь наркотику к рецепторам организма и вытесняет его из организма.
– По вашей оценке, когда было больше умерших – сразу после штурма или во время их транспортировки?
– Возможно, поровну.
«Газета.Ru» поговорила и с директором территориального центра медицины катастроф Московской области Людмилой Пахоменко. Сначала она спасала потерпевших в реанимобиле, а затем работала в больницах.
– Был ли у вас антидот?
– У нас были только травматологические и реанимационные укладки. Растворы, шины, из сердечно-сосудистых были коробки кофеина. На 20 человек могло хватить. Однако реанимировали мы лишь одну женщину. Она была без сознания, в коме. Сделали интубацию, то есть ввели ей трубку для восстановления дыхания. Она очень быстро пришла в себя, начала ровно дышать, открыла глаза. Повезли её в 13-ю больницу. Потом поехали в больницу № 84. Там не хватало капельниц и растворов. Мы повезли туда свои препараты. В это время на Мельникова уже было 300 карет «скорой помощи». Многие из них простаивали. К зданию, откуда выносили заложников, их не пускали, боялись взрыва. Выходило так, что мы там были не очень нужны.
– То есть если бы в 300 машин «скорой помощи» загрузили по два-три человека и успели бы выполнить те действия, которыми вы спасли женщину, большинство бы остались живы?
– Думаю, да. А почему этого не сделали, вот вопрос.
Чтобы увеличить, нажмите мышкой |
Отчет работе оперативной группы штаба ВСМК по ликвидации медицинских последствий захвата заложников в г. Москве 25–26 октября 2002 г.
Начальник лечебно-эвакуационного отделения Ю. Н. Павлов
25 октября 2002 г. в 11.00 – прибытие на место ЧС, в Первый госпиталь ВОВ (ГВОВ). На территории госпиталя сотрудниками МВД установлен строгий пропускной режим.
Во внутреннем дворе госпиталя развернут пневматический модуль ПМГ ВЦМК «Защита» Минздрава России, организовано дежурство БЭР ПМГ (8 чел., руководитель бригады – Дорошенко Л. Н.), бригады отдела санавиации (3 чел.), представителя штаба ВСМК (1 чел. – Павлов Ю. Н.). Всего работали 12 сотрудников ВЦМК «Защита».
Установлено взаимодействие с:
бригадой ЦЭМП КЗ г. Москвы (начальник бригады – А. П. Незамаев);
оперативным штабом по ликвидации ЧС (п/п-к А. П. Семенченко);
представителем Управления ГО ЧС ВАО (п-к В. А. Гараненко);
Первым госпиталем ВОВ, приёмным отделением госпиталя (гл. врач – Г. Г. Киртадзе).
Во дворе ГВОВ дежурили бригады: ЦЭМП – 1, СМИ – 5, госпиталя ГУВД – 2, ВЦМК «Защита» – 2, врачебно-сестринские ГВОВ – 2. В хирургическом корпусе ГВОВ дежурили 19 хирургических бригад НИИ СП им. Н. В. Склифософского.
В ПГУ неподалеку от госпиталя, вне зоны оцепления, был развернут медпункт для оказания помощи родственникам заложников. Работали бригады ЦЭМП – 1, СМП – 3, врачебно-сестринские бригады ЛПУ ЦАО – 2, психоневрологического диспансера – 1. Вели приём 32 психолога.
Всего на месте ЧС работало 38 бригад, в том числе:
ЦЭМП – 2;
ВЦМК «Защита» – 2;
СМП – 8;
госпиталя ГУВД – 2;
врачебно-сестринских ЛПУ ЦАО – 2;
врачебно-сестринских ГВОВ – 2;
врачебно-сестринских ППД – 1;
хирургических ЦНИИ СП им. Н. В. Склифософского – 19.
За первые сутки (24 октября 2002 г.) оказана медицинская помощь 232 чел., в том числе госпитализированы 5 чел., помощь психологов – 152 чел. Всего оказана помощь 384 чел.
В столовой госпиталя было организовано трёхразовое горячее питание для специалистов всех служб, работающих на ЧС. Оперативное руководство действиями медицинских бригад осуществлялось начальником бригады ЦЭМП А. П. Незамаевым. В оперативном штабе ГО ЧС работал руководитель комитета здравоохранения г. Москвы А. П. Селыдовский.
Зафиксировано пребывание в оперативном штабе ГО ЧС Лужкова Ю. М., Матвиенко В. И., Ястржембского, Васильева В., Нарусовой Л., Кобзона И. Д., Пугачёвой А. Б., Примакова Е., Аушева Р., Политковской и др.
25 октября 2002 г. около 14.00 Л. Рошаль вывел из здания ДК ГПЗ 8 детей из числа заложников.
В 16.00 в ГВОВ прибыл заместитель министра здравоохранения Российской Федерации Корбут В. Б. Им проведен осмотр госпиталя ВОВ, модуля ПМГ, проверена готовность БЭР и бригады С/А ВЦМК «Зашита». Заместитель министра посетил оперативный штаб ГО ЧС и в 17.30 покинул место ЧС.
В 17.00 на место ЧС прибыла группа диггеров.
Около 20.00 из здания, захваченного террористами, вышла последняя группа переговорщиков (Примаков Е., Аушев Р. и др.).
20.00–24.00 наблюдалось внешнее снижение активности сотрудников различных служб, движение во дворе ГВОВ практически прекратилось.
26 октября 2002 г. в 5.45 начался штурм здания ДК ГПЗ. Были слышны интенсивная стрельба, частые взрывы, два из которых были наиболее сильными.
В 6.30 из оперативного штаба ГО ЧС и ЦЭМПа поступила команда: «Всем бригадам срочно прибыть к главному входу в здание ДК. Много пострадавших». Бригады СМП, ЦЭМП, отдела С/А ВЦМК «Защита» и др. выехали по команде.
В 6.35 первый заложник, самостоятельно покинувший здание, доставлен в приёмное отделение госпиталя ВОВ. В это же время бригадами осуществлялся вывоз пострадавших к приёмному отделению хирургического корпуса. В машины загружались по два-три человека. Из-за скопления автомобилей различного назначения движение санитарных автомашин было затруднено. Некоторые пострадавшие добирались до госпиталя самостоятельно, либо выносились спасателями и спецназом.
У всех пораженных констатирована клиника ингаляционного отравления неизвестным веществом. Отмечались резкая бледность, гипотония, браликардия, брадипноэ, ларингоспазм. У отдельных пострадавших была повторная рвота, химический ожог слизистой оболочки ВДП.
В 6.45 заложники, способные передвигаться самостоятельно, сотрудниками МВД размещались в пассажирских автобусах, специально выделенных для их транспортировки в ЛПУ г. Москвы. В это же время с площадки сбора трупов сотрудниками МВД и МЧС осуществлялась погрузка в отдельные автобусы тел погибших и вывоз их в морги города.
Всего в ГВОВ поступили 103 чел., из которых 2 чел. – с огнестрельными ранениями (головы и торакоабдоминальным). Из поступивших скончались 9 чел. С окончанием поступления тяжело пораженных специалисты БЭР работали в реанимационном отделении.
Бригада С/А выполнила 9 выездов к пострадавшим, доставлены 21 чел. При транспортировке больным вводился налоксон, дыхательные аналептики. При этом 2 пострадавших после введения налоксона пришли в сознание. Ввиду малого запаса препарата хватило для 7 чел. Умерших при транспортировке нет.
В 7.30 все пострадавшие были вывезены с места ЧС в ЛПУ г. Москвы.
Потребности в дополнительных силах и средствах медицины не возникало. Специалисты БЭР продолжали работу в реанимационном отделении.
В 9.30 прибыла бригада ПМГ ВЦМК «Защита» во главе с главным врачом Назаровой И. А. В реанимационном отделении проведен консилиум в составе: главный токсиколог Минздрава России Остапенко Ю. Н., главный врач ГВОВ Киртадзе Т. Г., главный врач ПМГ ВЦМК «Защита» Минздрава России Назарова И. А., заместитель руководителя комитета здравоохранения г. Москвы, представитель штаба ВСМК Павлов Ю. Н., заведующая реанимационным отделением ГВОВ. Установлено воздействие на заложников неизвестного отравляющего вещества нейротропного действия. Даны рекомендации по посиндромному ведению больных. Отмечено, что не всем пострадавшим было показано введение налоксона.
В 10.30 был свернут модуль ПМГ ВЦМК «Защита».
Около 12.00 по согласованию с директором ВЦМК «Защита» сотрудники выехали с места ЧС в Центр.