На скамье подсудимых окажутся 4 молодые женщины: мать двоих детей, больная эпилепсией, эколог и преподавательница английского языка

Опасные игры. Неизвестные подробности взрывов ФСБ

Ирина Бороган

Приёмная ФСБ после взрыва 4 апреля 1999 года

Суд по скандальному делу о взрывах приёмной ФСБ должен начаться на следующей неделе. По обвинению в терроризме на скамье подсудимых окажутся 4 молодые женщины: мать двоих детей, больная эпилепсией, эколог и преподавательница английского языка. Сразу после их ареста ФСБ заявила, что раскрыла подпольную экстремистскую организацию "Новая революционная альтернатива", цель которой — террор и свержение конституционного строя. Называлась даже численность законспирированной структуры — до 500 человек по России. Подробности процесса вряд ли просочатся за стены зала заседаний: суд будет закрытым, а с адвокатов взяты подписки о неразглашении. В распоряжении "Версии" оказались материалы дела N 772, по которому девушкам грозит до 20 лет тюрьмы. До сих пор из всех обвиняемых свою вину признала только Ольга Невская.

Версия следователя

Несколько лет назад в Москве на книжных развалах открыто продавали "Поваренную книгу анархиста", где разъяснялось, как из подручных средств изготовить бомбу.

По мнению экспертов ФСБ, познания обвиняемых во взрывном деле ограничивались этими нехитрыми способами. Гидроперит для обесцвечивания волос, серная кислота, ацетон и вода — вот и взрывчатка, будильник "Слава" вполне сгодится для часового механизма, плюс проводок и обычная батарейка — бомба готова. Правда, чтобы не отравиться при переплавке взрывчатки, Невской пришлось работать в противогазе. Сработано чисто — от скульптуры Николая II ничего не осталось.

Ольга Невская

Вторую бомбу, взорвавшуюся у приёмной ФСБ, изготовить было сложнее. Потребовались не только глицерин, азотная кислота, денатурат и ртуть. В качестве оборудования для перегонки, подачи воды и охлаждения пришлось приспособить колбу, шланг и градусник. Так получились динамит для дополнительного заряда и гремучая ртуть. Аммиачная селитра, перемолотая в кофемолке, стала основой будущей адской машинки. Впоследствии Невская соберёт макет этого взрывного устройства перед сотрудниками ФСБ и замкнёт цепь.

Для транспортировки бомбы в "Детском мире" были куплены два синих рюкзачка на молнии. Далее по обдуманному плану заговорщицы перевезли бомбу и канистру со взрывчатой смесью из квартиры Надежды Ракс на Большую Лубянку, а затем пешком добрались до дома по Варсонофьевскому переулку, где выставили на бомбе время "Ч" — 10 минут. Проскользнули на Большую Лубянку и быстро-быстро к дому 22 по Кузнецкому мосту.

Здесь, по версии следствия, Нехорошева, которая шла первой, подала сигнал Невской и Ракс: путь свободен. Когда содержимое синеньких рюкзачков грохнуло на весь квартал, выбив стёкла соседних зданий, их интеллигентные хозяйки мчались на такси в противоположную сторону.

Три килограмма работы

Люди подобного склада редко объединяются без всякой цели, и уж наших целеустремлённых героинь в этом заподозрить нельзя. На щит были подняты левые идеи. Но собирались ли они свергать существующий строй, как утверждает ФСБ, или их привлекали другие лавры?

Девушек и Александра Бирюкова, помимо личных симпатий, объединяло поклонение революционерам. Романова, по сведениям следствия, носила подпольную кличку Ларc, Невская — Янка, а Бирюков — Алан. Надобность в кличках не была надуманной: вокруг компании уже давно кружили контрразведчики, периодически дёргая то одного, то другого на допросы.

Судя по материалам дела, за фигурантами велась длительная слежка. Кроме того, их тщательно прослушивали: в деле упоминаются 68 кассет с записями разговоров обвиняемых. При этом они как будто специально пренебрегали элементарными правилами конспирации. Например, слишком откровенно общались по телефону и обсуждали подробности случившегося с ненадёжными товарищами.

Впоследствии Непшикуев (подельник Романовой по краснодарскому делу о покушении на губернатора) расскажет следователю, что Лариса поведала ему, как при первом взрыве приёмной ФСБ она, выжидая время, находилась вместе с Бирюковым на чердаке дома неподалёку. А 18 октября 1999 года спецаппаратура зафиксировала разговор Романовой с Соколовым и Нехорошевой, где Лариса говорит, как в момент закладки бомбы у приёмной шёл дождь, она "была под кайфом, а бомжи расковыряли взрывное устройство".

История левого террора — эсеров, немецких рафовцев или итальянских "Красных бригад" — это история параноидальной охоты на провокаторов и агентов спецслужб в своих рядах. И каждый, кто вставал на этот путь, знал, что рано или поздно окажется под колпаком у спецслужб.

Лариса Романова

Фигуранты дела N 772 эти главы книжек про революционеров как будто пролистали. Квартира у Ларисы Романовой на Борисовских прудах напоминала постоялый двор, где находили приют самые странные персонажи столичного андеграунда. Однажды в компании девушек появился тележурналист Стволинский, приятель Ларисы. Девушки посвящали его в свои проблемы и даже брали прорабатывать маршрут прохода до приёмной ФСБ. В результате, написав явку с повинной, Стволинский стал главным свидетелем обвинения.

Встречаясь, они по-детски хвастались своими подвигами. В марте 1999 года на митинге у Музея Ленина Невская, встретив Стволинского, показала ему пакет с кофемолкой (на которой потом молола селитру) и сообщила: "У меня ещё три килограмма работы". Но их всё не брали. Даже после того, как Стволинский разослал в газеты листовки, в которых ответственность за теракты брала некая "Новая революционная альтернатива".

Вы жертвою пали...

В конце концов эта игра должна была прийти к логическому завершению. Смены строя в ближайшем будущем не предвиделось, число соратников не росло, и оставался один выход — стать жертвами режима. Ведь писала же в своих мемуарах известная террористка-эсерка Мария Спиридонова, что хотела, чтобы её убили на месте покушения, и "тогда эффект теракта был бы ещё больше"!

Тем более что ФСБ проявляла к девушкам и Бирюкову интерес, достойный банды чеченских террористов. В наше время, когда контрразведчики давно уже экономят каждый "жучок", длительная слежка и прослушивание говорят о сверхсерьёзном отношении к этому делу. На Лубянке, видимо, тоже заигрались, иначе непонятно, почему, имея оперативные данные на всю группу, контрразведчики не предотвратили ни одного теракта. Чего-то ждали?

Александр Бирюков

В конце концов 9 июля 1999 года Бирюков сам позвонил в приёмную ФСБ и сообщил, что некий Алан, причастный к взрывам приёмной ФСБ, в 20 часов подойдёт к памятнику Гоголю. Описал свою собственную внешность, указав даже шрам на правой щеке. На следующий день Бирюкова задержали. Год назад Мосгорсуд признал его виновным и отправил на принудительное лечение в психиатрический стационар. А спустя некоторое время арестовали и всех девушек.

Наступил новый этап революционной жизни — в застенках. Но и тут идеалисток постигла неудача. Они хотели общественного внимания, трибуны и суда присяжных, но процесс будет закрытым. Пишут открытые письма из тюрьмы, но они заинтересовали лишь одну левую газету. Считают себя убеждёнными борцами с несправедливостью, а адвокаты пытаются переквалифицировать терроризм на вандализм. А главное, уже никто, кроме следователей, не верит в экстремистскую организацию "Новая революционная альтернатива".

Версия защиты

Адвокаты девушек прежде всего отрицают сам факт существования такой организации, как "Новая революционная альтернатива". Об этом мне говорили и Вера Карцева, адвокат Ларисы Романовой, и участвующий в защите девушек член совета правозащитного центра "Мемориал" Валентин Гефтер, и защитник Романовой Анатолий Рекант, представитель общественной организации "Комитет за гражданские права".

По словам Анатолия Реканта, "так называемую "Новую революционную альтернативу" создала ФСБ вместе со СМИ, взяв за основу листовки, рассылаемые в газеты от лица этой организации".

Кроме того, защиту не устраивает, что дело Бирюкова было выделено в отдельное производство, по которому уже состоялся суд, признавший его виновным. Защита считает, что этот фактор будет давить на Мосгорсуд. По словам Веры Карцевой, обвиняемым отказано в суде присяжных, а следователь Московского УФСБ Дмитрий Андреев создает препятствия в ознакомлении с материалами дела.

Надежда Ракс

Валентин Гефтер настаивает, что подзащитных надо обвинять не в терроризме, а в вандализме, ссылаясь на то, что ни один человек от этих взрывов не пострадал. Согласен с ним и Анатолий Рекант, который сравнивает вину девушек "с виной девчонки, которая бросила цветы в английского принца". Кроме того, Рекант отмечает, что в ходе следствия нарушался УПК многократные обыски в квартире Романовой проходили с грубыми нарушениями, а значит и "вещдоки" не имеют доказательной силы.

P.S. Сейчас Невская и Нехорошева на свободе под подпиской, Ракс и Романова – за решёткой. По словам адвоката Романовой, Лариса вместе с двухлетней дочкой Наденькой находится в СИЗО N 6 в Печатниках, в камере для женщин с детьми. Конечно, только Мосгорсуд, который вскоре рассмотрит это дело, решит, кто прав — обвинение или адвокаты.