Акула Додсон

Страшнее Махмудова зверя нет

Инна Лукьянова

Если верить слухам, то страшнее и влиятельнее главы Уральской горно-металлургической компании Искандера Махмудова в нашей стране был только Березовский. Махмудов не даёт интервью, редко появляется в свете, а в тандеме Махмудов--Дерипаска (в этом контексте чаще всего принято упоминать имя нашего героя) ему отводится роль карающей руки, безжалостной к конкурентам.

Искандера Махмудова, человека, под контролем которого находится производство сорока с лишним процентов российской меди, с уверенностью можно отнести к самым "засекреченным" персонажам российского бизнеса. [...]

В переводе с арабского

5 декабря Искандеру Махмудову исполнится 38 лет. Из горы перелопаченных предварительно журналов и газет удалось узнать о нём три вещи: он крайне опасен, по национальности узбек, а родился в Баку. Однако к Баку, как выяснилось, Искандер Махмудов никакого отношения не имеет. Был там всего два раза в жизни, навещал друзей.

Родился же он в Бухаре, тоже городе на "Б" (не этим ли вызвана путаница?), детство и юность провел в Ташкенте. Его родители, преподаватели ташкентских вузов, настояли на том, чтобы сын поступил в университет, на факультет востоковедения. Впрочем, рассказывают, что не только родительской волей был продиктован выбор вуза и факультета. В те времена факультет востоковедения Ташкентского университета был тесно связан с военными организациями и готовил сотрудников для работы в странах Востока, куда СССР поставлял вооружение. Что являлось особенно почётным и обещало необычайный карьерный взлёт.[...]

Закончив институт, Искандер отправился на работу в Ливию, а потом в Ирак. [...] В Ливии трудился в организации, которая называлась "Главное инженерное управление", это советский аналог нынешнего Росвооружения. В Ираке -- в одном из советских департаментов, который занимался строительством".

Махмудов, по его собственному признанию, был не только переводчиком с арабского на русский: "В этих странах, понимаете, переводчик -- он не просто переводчик, а человек, который решает вопросы. Многие из работавших там наших специалистов элементарно не понимали, кто такие арабы. С подобным менталитетом, психологией они никогда не сталкивались, не знали ни литературы, ни истории, ни традиций. Поэтому многие проблемы приходилось разгребать нам, переводчикам. Вообще, когда в 21 год попадаешь за границу в то время, когда туда мало кто ездит, по-другому себя ощущаешь.[...]"

Огонь, вода и медные трубы

"Арабский" период Махмудова длился четыре года, и на малую родину он вернулся, когда уже полным ходом шла перестройка. Искандера пригласили в государственную внешнеторговую организацию "Узбекинторг", которая в рамках выделенных национальных квот занималась закупками необходимых для республики товаров. Первый свой серьёзный коммерческий опыт Махмудов приобрёл там.

Потом, по его собственному признанию, в республике стало тесно, и он перебрался в Москву. Первое время в столице Махмудов жил в "России". "Тогда ещё было заведено, что больше месяца в одной гостинице нельзя было останавливаться. Месяц проходил, я на один день съезжал в другую гостиницу, потом возвращался, получал номер и снова жил. С тех пор не могу смотреть на салат "Столичный" и судак по-польски", -- вспоминает Махмудов.

В Москве Искандер повстречался со своим давним знакомым и земляком Михаилом Черным. Первые шаги в бизнесе они делали вместе. Начинали традиционно, как все, с вопроса: "А чем заниматься будем?"

Символично, что примерно так же зарождался бизнес в недалеком прошлом конкурента Махмудова, поверженного им Михаила Живило. Один из соратников последнего рассказывал, что они так же садились и так же задавались извечным русским вопросом: "Что делать?" Делали, как правило, то, на что глаза глядели, хоть и мало в этом смыслили.

Правда, в отличие от Живило, сразу кинувшегося в алюминиевый омут, Махмудов с Черным прошли промежуточный этап -- торговли. Потом Искандер устроился в одну из структур небезызвестной Trans World Group, но скоро оттуда ушел и занялся продажей меди. [...]

Сейчас Махмудов фактически владеет 20 предприятиями медной отрасли и контролирует добычу 40% российской меди. Остальные 60% приходятся на долю "Норникеля". Многие считают Махмудова монополистом. Возможно, именно в силу этого его Уральскую горно-металлургическую компанию -- УГМК -- антимонопольный комитет до сих пор не регистрирует.

Несмотря на успех, сопровождавший нашего героя в делах, Махмудов практически ни с кем из московской бизнес-когорты до поры до времени не общался. Да и как приезжему узбеку сойтись с выходцами из привилегированных московских семей, закончившими престижнейшие московские вузы ?

Позднее он сколотил прочный тандем с таким же, как он, провинциальным молодым человеком Олегом Дерипаской.

"Сладкая парочка"

Тандем сложился на редкость колоритный. Несмотря на множество внешних различий, Махмудова и Дерипаску объединяет свойственная большинству провинциалов бульдожья хватка и деловая агрессия: любой скандал, связанный с приобретением предприятия алюминиевой или медной отрасли, не обходится без упоминания этих двух фамилий.

"Нас познакомили какие-то люди, сейчас уже и не помню. Олег как раз тогда только начинал работать с алюминием, на Саянском заводе. Мы абсолютно разные по характеру, по подходам, по темпераменту. У Олега совершенно нордический нрав, он весь в себе. Молча переживает и успехи, и неудачи. Очень спокойный. А я раньше на подчинённых мог наорать. Поэтому, может, и сошлись".

"Сладкую парочку" постоянно преследует вопрос, кто из них двоих все же главнее. Махмудов утверждает, что никто. Просто Дерипаска ему хороший товарищ, иногда друг другу помогают, да и только. Помимо Дерипаски Махмудову ещё приписывают дружбу с Александром Мамутом. Одно время в бизнес-сообществе циркулировали слухи о причастности Махмудова к МДМ-банку и МДМ-групп. Однако все это, по признанию нашего героя, тоже в прошлом: "Несколько наших предприятий когда-то имели в собственности акции МДМ-банка. Но это было очень давно, мы эти бумаги продали и больше никаких деловых отношений не поддерживаем. А товарищеские отношения у нас неплохие. Особенно с Мельниченко, с которым мы знакомы уже давно. Мамута я знаю хуже".

Все обвинения в скандальности и агрессии Махмудов отметает: "УГМК фактически управляет 20 предприятиями. У нас же не было двадцати скандалов, верно? Был один скандал -- Качканар. И все. Ну хорошо, два скандала: Качканар -- давно и сейчас -- Карабаш".

Обвинения в адрес Махмудова традиционны: действует не по суду и совсем не по совести, а силой, с применением милиции и спецназа, пытаясь завладеть предприятиями.

В то же время никто из представителей упомянутых комбинатов давать какие бы то ни было комментарии на предмет Махмудова не захотел. Даже один из соратников Живило, в свержении которого Махмудов сыграл одну из главных ролей, на наш вопрос поспешно ответил: "А что Махмудов? Я к нему очень хорошо отношусь, весьма".

На недобрую память...

"Мне совсем не нравится слово "бояться", -- рассуждает Махмудов. Мы же не дети, чтобы бояться темноты или тигров. В бизнесе никого бояться не надо. Надо опасаться. Нас в том числе. Потому что мы обид никому не забываем. Даже если у тебя сегодня нет сил воздать должное обидчику, надо просто заложить информацию в память, и время когда-нибудь все равно придет".

Какой обиды не простил Махмудов главе "Микома" Михаилу Живило, не знает никто. Но факт остается фактом: Махмудову, одному из крупнейших кредиторов КМК, не составило больших трудов комбинат обанкротить. Сейчас Живило подал в американский суд иск, в котором обвиняет Дерипаску и Махмудова в даче взяток, рэкете и даже заказных убийствах. К Живило примкнул бывший партнёр и ближайший друг Махмудова Джолал Хайдаров, который прошел рука об руку с Махмудовым двадцать лет и наверняка многое знает о своём былом соратнике.

Впрочем, Махмудов к этому относится достаточно спокойно: "То, что Хайдаров может рассказать, в первую очередь касается его самого. Я ведь не менеджер по своей сути. За последние лет семь я ни одной бумаги не подписал. Ни од-ной. А Хайдаров -- да. Поэтому если он и начнёт что-то рассказывать, то он не про меня будет рассказывать".

Одним из последних скандалов, в который оказался втянут Махмудов, стала семейная драма, разразившаяся в семье "стального магната" Алексея Мордашова. Случайно или нет, но как только г-н Мордашов публично заявил, что намерен побороться за "Кузбассуголь", являющийся вотчиной Искандера Махмудова, так сразу дала знать о себе бывшая супруга Мордашова, обвиняющая его в том, что он не платит в достаточном объёме алименты на своего сына.

Комментируя ситуацию "Профилю", Мордашов пояснил, что у него есть предположения, что в скандале не обошлось без Махмудова. Право подозревать конкурента ему даёт тот факт, что делом об алиментах занимается прокурор Владимир Подвережский, с помощью которого со своего поста был смещен директор Качканарского ГОКа и бывший друг Махмудова Джолал Хайдаров, ставший на пути "медного короля" и обвиненный тогда в хранении наркотиков.

Сам Махмудов тоже прокомментировал ситуацию: "Я не имею абсолютно никакого отношения к этой истории. Какие у Мордашова есть основания, чтобы говорить о моей причастности к делу, я не знаю. Надо его самого спросить. Правда, за историей я внимательно наблюдаю, и если г-же Мордашовой удастся что-нибудь отсудить, я предложу что-нибудь у неё купить".

Видимо, "что-нибудь" -- это, в первую очередь, акции конкурирующей "Северстали".

Ходят слухи, что однажды между Махмудовым и Мордашовым состоялся разговор: Махмудов предложил разграничить сферы влияния: Урал и Сибирь остаются за ним, Север -- за Мордашовым. А вот Центральная Россия пока ничья. Кто не успеет -- тот проиграл. Говорят, что тогда Мордашов вроде бы согласился. И вдруг такое заявление о Кузбассугле. Махмудов, как сказано выше, человек памятливый и обидчикам спуску не даёт.

Акула капитализма

В то же время Искандер Махмудов, подобно коллеге Мордашову, женат вторым браком. Его нынешняя супруга -- студентка. В браке, как и в бизнесе, Махмудов не приемлет "скуки и однообразия", думает, что нужно жить одним днём, воспринимать его как чудо и получать удовольствие: "Однажды я поймал себя на мысли, что мне не хочется по вечерам приходить домой, не тянет. Я решил развестись. Зачем мучить друг друга?"

Со своей прежней женой Махмудов расстался ещё до переезда в Москву, но сейчас и она, и его сын живут неподалеку от дома Махмудова, и мальчик много времени проводит с отцом.

Ещё у Махмудова есть восьмилетний ротвейлер Тролль, которого наш герой время от времени в воспитательных целях бьёт газетой по носу: "Боль эти собаки не чувствуют, а хлопка от газеты боятся".

На праздники и дни рождения Махмудову принято делать весьма символичные подарки: знакомые и коллеги дарят ему акул, которых Махмудов коллекционирует.

"Мне очень симпатичны эти рыбки. Я уже давно занимаюсь дайвингом, погружаюсь на глубину 60 метров, и у меня была мечта поплавать рядом с акулой, подержаться за неё. Мечта сбылась. Акулы на самом деле очень разумные существа. Они никогда не нападают первыми. Они нападают, только когда голодны и если их кто-то обидел. Так что не стоит их обижать".