Аптекарь с пистолетом

Вчера и сегодня Владимира Брынцалова

Виктор Ильин

Нет нужды лишний раз представлять Владимира Брынцалова нашим читателям. Экс-кандидат в президенты России, эксцентричный миллионер, шокирующий окружающих вызывающей демонстрацией своего благосостояния, алкогольный магнат, украшающий бутылки с водкой собственным портретом, известный фармацевт... Впрочем, стоп! Последний стереотип нуждается, мягко говоря, в коррекции. Это только сам Владимир Алексеевич прилюдно называет себя «главным фармацевтом страны». На самом деле заслуги Брынцалова на ниве фармацевтики, да и бизнеса в целом, довольно спорны

Как «разводят на деньги» пчел

Однако обо всём по порядку. Оборотистый пчеловод Брынцалов появился в столице в конце восьмидесятых годов. До того он сделал неплохую карьеру советского теневого «цеховика». На пчел Брынцалов набрел, можно сказать, случайно. Ещё будучи начальником строительного управления в родном Черкесске, Владимир Алексеевич выстроил собственный дом. О масштабах строительства и источниках его финансирования в данном случае история умалчивает (хотя теоретически понятно, с каких доходов строили себе дома строители в первой половине восьмидесятых), зато известны последствия: Брынцалова выгнали из партии и с работы.

Именно тогда он и устроился в пчелосовхоз — начальником подсобного хозяйства. Так бы ему и подсоблять в совхозе по сей день (назад в номенклатуру возврата не бывает), если бы не появление закона о кооперации. Уже в 1987 году, на заре кооперативного движения, Брынцалов регистрирует кооператив «Пчелка». Сия контора с игривым названием на бумаге специализируется на выпуске мёда и лекарств из пчелиного молочка, на практике — торговлей всем подряд. Тем, кто помнит те времена, ничего объяснять не надо: характеристика «кооперативный» по отношению к качеству товара была символом дряни и подделки (позже эпитет «кооперативный» был заменен народом на «китайский»). Зато кооперативные доходы были эпитетом суперзаработков! Уже к началу девяностых Брынцалов в состоянии уплатить 480 млн рублей «живыми» деньгами (между прочим, по тогдашнему курсу чёрного рынка это было никак не меньше 25 млн долларов) за 12% акций Московского химико-фармацевтического завода им. Карпова. Возможно, источники миллионов нужно искать не только в кооперативных заработках, но и в кавказских контрактах Брынцалова — фальшивые авизовки были в те времена распространенным механизмом зарабатывания первоначального капитала, вложенного впоследствии в приватизацию.

Как бы там ни было, но Брынцалов стал директором по экономике одного из лучших фармацевтических предприятий страны (контроль над финансами был его условием прихода на завод). Обеспечив первоначальные позиции, Владимир Алексеевич, следуя известной методике «номенклатурной приватизации», докупил у рабочих недостающие до контрольного пакета акции и возглавил предприятие.

Так родилось знаменитое фармацевтическое акционерное общество (ФАО) «Ферейн», штаб-квартира и производственные помещения которого как раз и разместились на площадях бывшего завода им. Карпова на Варшавском шоссе, вблизи станции метро «Нагатинская». Символично, что прямо напротив ставшего в одночасье брынцаловским фармгиганта размещался печально известный «лохотрон» Сергея Мавроди — главный московский пункт сбора денег АО «МММ». Дальнейшие события показали, что два комбинатора различались только методами изъятия денег у населения. В остальном их пути совпали: начиная с женитьбы на супермоделях и заканчивая избранием в Государственную Думу.

Главное — не победа, а участие

Кончина «Ферейна» в отличие от его рождения не была обставлена помпезными подробностями. Более того, эта фирма исчезла с горизонта незаметно. Однако причины этого исчезновения были для Брынцалова вескими: в декабре 1995 года Московская налоговая инспекция насчитала 64 млрд рублей недоплат в федеральный и городской бюджеты. Брынцалов не только не признал долга, но и печатно утверждал, что «переплатил авансом» в бюджет аж 197 млрд рублей! Причём делал он это с таким жаром, что управление налоговой инспекции по Москве было вынуждено выступить с официальным опровержением этих бредней.

Вообще подобные выкрутасы вполне в стиле Брынцалова. Пытаясь закрепиться на новом для себя рынке и в новом месте, он любит давать авансы, клясться в любви к властям и вообще стелет чрезвычайно мягко. Скажем, в феврале 1998 года аффилированный с брынцаловскими предприятиями московский «Мединвестбанк» купил 10% акций сочинского санатория «Кавказская Ривьера». Купил дешево — за 150 тыс. рублей. Однако не надо держать сочинские власти за дураков: помимо номинальных 150 тысяч покупатель акций принимал на себя инвестиционные обязательства почти на 50 млн долларов. Он, в частности, обязался построить участок набережной в районе санатория, реконструировать городской парк отдыха, выстроить пятизвездочный отель, погасить задолженность санатория перед бюджетом. Ни один серьёзный бизнесмен в здравом уме и твердой памяти никогда бы не принял на себя и половину этих обязательств ради владения даже не одной десятой, а всем санаторием! Но Брынцалов имел свои виды на курортную недвижимость и легко подписался под обязательствами. В дальнейшем он, вероятно, рассчитывал «познакомиться» с местной властью поближе и добиться нужных ему «корректировок» договора. Но — не сложилось. Излишне говорить, что ни одно из вышеперечисленных обязательств «Мединвестбанка» перед городом Сочи и санаторием «Кавказская Ривьера» выполнено не было.

Возвращаясь же к столичным делам, отметим, что только что избранный в 1995 году депутатом Госдумы Владимир Брынцалов не удержался и продемонстрировал московским налоговикам свой фирменный стиль: в ходе обыска в офисе пугал инспекторов пистолетом и многочисленной охраной. По свидетельству очевидцев, свою слабость к охране Брынцалов не считал нужным скрывать даже на заседаниях тендерной комиссии, проходивших в помещении департамента московского правительства. Накачанные ребята сопровождали миллионера и тут.

Новое непонимание с налоговыми органами столицы возникло у Брынцалова в 1997 году, когда долги «Ферейна» перед московскими отделениями Пенсионного фонда и Фонда обязательного медстрахования составили около 3 млн долларов. Тогда скандальный миллионер вновь вспомнил о своей малой родине — Карачаево-Черкессии и потихоньку перенес юридический адрес своей конторы в аул Новый Карачай, КЧР. Странно, что, по данным Московской регистрационной палаты, «Ферейн» позже был ликвидирован. Между тем законодательство запрещает ликвидировать предприятия, за которыми числятся долги, до уплаты последних. На свет появились индивидуальное частное предприятие «Фирма «Брынцалов» и ЗАО «Брынцалов-А» (зарегистрировано в российской «офшорной» зоне в Горно-Алтайске).

На фоне цепи неприятностей, преследовавших Брынцалова в Белокаменной, интересна эволюция его отношения к московскому мэру Юрию Лужкову. В 1998 году, когда политическая конъюнктура складывалась для Лужкова благоприятно, а отношения мэра после ряда скандалов с Брынцаловым (к несчастью, для последнего) оставляли желать лучшего, Брынцалов со страниц газеты с миллионным тиражом изрек: «Есть только один человек, который скажет: Брынцалов должен 500 миллиардов — и я тут же отдам. Это Юрий Михайлович Лужков. Потому что он — великий человек и будущий президент России». В декабре 1999 года тон его заявлений сильно изменился. Когда столичные налоговики в очередной раз поймали брынцаловскую контору на нелегальной торговле — на этот раз медицинским спиртом, Брынцалов (как водится, с охраной) не замедлил появиться на месте событий и заявить: «Я вашего Лужкова уволю. Я положу конец его беспределу».

Кстати, теперь внешняя стена брынцаловского предприятия украшена изображением медведя. Намек на любовь к «Единству», вероятно, понятен; главное, чтобы Шойгу с Карелиным не забывали предыдущих политических метаморфоз Владимира Алексеевича.

Судьба кидает человека, а человек «кидает»

В прошлом году брынцаловская фирма попала ещё в один шумный скандал, на этот раз — межгосударственного размаха. Дело в том, что в 1996 году «Ферейн» (тогда он назывался именно так) начал производство инсулина по лицензии датской компании «Ново-Нордиск» (впрочем, термин «начал производство» неверен: на предприятиях Брынцалова на флаконы с инсулином вначале лишь наклеивались этикетки с датской торговой маркой, затем перешли к розливу инсулина из датской же субстанции). После августовского кризиса Брынцалов, сославшись на невозврат средств за поставленные Минздраву лекарства, платить датчанам привычно отказался. Соглашение о производстве было расторгнуто, а долг Брынцалова составил 6,5 млн долларов. Пока представители «Ново-Нордиска» бегали по российским, а затем и международным судам, пытаясь понять, какая же из многочисленных контор миллионера должна выступить ответчиком, Брынцалов заявил, что он готов «в любой момент» начать производство российского инсулина по полученной от датчан технологии, и даже ухитрился получить временное разрешение Минздрава на разовый выпуск партий инсулина. Вероятно, при этом Брынцалов использовал в качестве сырья полученную от датчан субстанцию, которая вовсе и не предназначалась для производства лекарства, а, по словам московского представительства «Ново-Нордиска», ввозилась в 1997 году для тестирования производственной линии.

По своему обыкновению перекладывать все с больной головы на здоровую Владимир Алексеевич предпочел не отвечать на сообщения в прессе относительно сомнительности происхождения своего «Бр-инсулина», ограничиваясь фразами типа «Инсулин есть инсулин, чего его испытывать». Зато в печати поднялся дикий шум по поводу «инсулиновой мафии», которая не допускает отечественного производителя на коррумпированный медицинскими чиновниками рынок.

Вместо заключения

Теперь наш герой, так и не исцеливший россиян от многочисленных болячек, наживает деньги на водке, вероятно, подойдя к медицине с её противоположного конца. Оно и понятно: в среде «водочных королей» Брынцалову, с его верными «качками» и любимым пистолетом, наверняка комфортнее, чем среди высоколобых фармацевтов.