В ноябре 1995 года прошел первый залоговый аукцион, в результате которого Владимир Потанин стал акционером «Норильского никеля».

С тех пор человечество сделало колоссальный рывок в развитии технологий.

Например, были достигнуты значительные открытия и разработаны изобретения в области создания искусственных органов и протезов (первая успешная операция по замене биологического сердца на искусственное состоялась в 2001 году). За это время социальные сети невероятно развились, появилась технология электрических автомобилей и беспилотных машин, а также виртуальная и дополненная реальность, искусственный интеллект и многое другое.

Научно-технический прогресс затронул и «Норникель». Система залоговых аукционов, придуманная в 95-м Владимиром Потаниным и поддержанная тогдашним первым зампредом правительства Анатолием Чубайсом, спустя почти 30 лет была заново переосмыслена Потаниным. Теперь она реализована в цифровом формате. Как и залоговые аукционы, внедренная им программа цифровых финансовых активов (ЦФА) позволяет ему за чужой счёт получить в свою собственность акции «Норникеля».

В 90-е, в эпоху семибанкирщины и борьбы разных олигархических кланов, Потанин и Чубайс принадлежали к одной группировке, и были связаны тесными, почти семейными узами. Один из самых влиятельных тогда правительственных чиновников, Чубайс способствовал накачке ОНЭКСИМбанка государственными деньгами. Избранные банки получали тогда статус уполномоченных по обслуживанию государственных счетов и денег. Чубайс способствовал тому, что ОНЭКСИМбанк очень быстро получил все мыслимые «степени уполномоченности». На эти деньги потанинский ОНЭКСИМ и прокредитовал тогда государство под залог пакета акций «Норникеля» и ещё трёх компаний, чтобы через год стать владельцами этих пакетов.

В 1995 году доход «Норникеля» составил $3,3 млрд, а прибыль $1,2 млрд. Стартовая цена пакета акций (38%) предприятия на аукционе составила всего $170 млн. Банк победитель, ОНЭКСИМ, предложил $170,1 млн. ОНЭКСИМ. Банка «Российский кредит» вдвое больше – $355 млн, но его прокинули. Комиссия Госкомимущества, во главе с другом Потанина и подчинённым Чубайса Альфредом Кохом отклонила заявку, придравшись к банковской гарантии.

В 95-м были и другие банкиры, кому залоговые аукционы принесли контроль над лучшими российскими предприятиями. Немногие из них со своими залоговыми бенефитами дотянули до светлого цифрового настоящего. Потанин и Чубайс в цифровизации поучаствовали. На этот раз, правда, каждый по-своему.

Чубайс, как пишут, во главе Роснано взялся за создание отечественного планшета. Устройства не создал, но 13 млрд рублей освоил. Деньги уже не вернуть, поэтому ищут самого Чубайса.

Потанин в свою очередь решил оцифровать «Норникель» – выпустить ЦФА, привязать их к акциям и раздать рабочим. Получилось, что-то среднее между залоговым аукционом и планшетом Чубайса. Токены выпустили, к акциям привязали, деньги «Норникеля» на них потратили и даже раздали токены сотрудникам компании. Но только как-то получилось, что голосовать этими «оцифрованными» акциями теперь могут не сотрудники, а Потанин. Что делать с полученными ЦФА работники не очень понимают. Под раздачу токенов их зарплатные счета перевели сначала из Сбербанка в Росбанк, а теперь вместе с банком сливают в Т-банк. Туда же, в Т-банк, Потанин перекладывает свои компании – блокчейн-платформу «Атомайз» и эмитента токенов «Цифровой инвестор».

Залоговые аукционы стали именем нарицательным, символом несправедливости и распила национальных богатств на десятилетия. Усилиями тех же авторов теперь и перспективная в глазах многих идея ЦФА делает первые шаги в том же направлении. На примере ЦФА «Норникеля» становится понятно, что программа ЦФА может стать банальным схематозом по отжатию активов. Только современно упакованным.